Талант. Те из вас, кому повезло соприкоснуться с моими нетленками, могли обнаружить в их рядах рецензию на стихотворение одной мамзель. И вот я не знаю, взялась ли бы я вообще за эту рецензию, знай я на момент написания то, что узнала лишь через несколько лет после её публикации.

Стоит оговориться, что ни гекзаметры, ни латинизмы, ни оккультную софистику я в стихах не люблю. Поэтому и выбрала на рецензию стих, не изобилующий подобным. Иначе бы я не смогла отодвинуть личные оценки и сосредоточиться на литературных достоинствах стиха. Вместо этого я бы ломала себе голову, не обижу ли я указаниями на эзотерический выпендрёж даму, которая позиционирует себя как ведьма и, в случае чего, и проклясть может?

И проблема как раз в том, что гораздо труднее отрешиться от качеств не стиха, но стихотворца. От личных, подчёркиваю, качеств - особенно если они не блещут. С одной стороны, меня неизменно коробит, когда под стихами Цветаевой я натыкаюсь на комментарии лиц, считающих своей святой обязаностью напомнить всем и каждому о том, какая она была личность. Конечно, было бы наивно верить, будто бы талант может искупить всё что было - или не было - сделано. Тем не менее, в моём понимании, по-настоящему великого литератора не стоит мерить стандартной меркой, ибо довеском к таланту обычно идут всякие сопутствующие эффекты со стороны психики, не всегда приятные как для окружающих, так и для самого их носителя (вспомнить хотя бы игроманию Достоевского). По большому же счёту, великий литератор может быть хоть сатанистом, хоть мазохистом, хоть педерастом. Ах, да, и самовлюблённой сволочью. Без этого никак.

С другой стороны, отделять личность творца от плодов его творчества тем труднее, чем эта личность ближе к нам, простым смертным. Срабатывает примитивная ловушка сознания: не может быть говном человек, который пишет хорошие стихи. Он же должен испражняться радугой, раз уж мы восхищаемся им как автором наших любимых строк. Да вот только не должен, нет. Зачастую как раз наоборот: "Когда б вы знали, из какого сора..." и далее по тексту. А уж что с этим делать, каждый решает для себя сам.

Теперь, наконец, перейду напрямую к тому, что сподвигло меня на все эти мысли. Как-то раз, наткнувшись на ранний псевдоним упомянутой дамы и поддавшись невинному любопытству к тому, что могло быть под ним напечатано, я набрела на целый пласт её жизни, датируемый аж началом 2000-х. Иногда я жалею о том, что слишком хорошо умею пользоваться поиском в интернете, так как наряду с творчеством того периода я нашла совершенно нелицеприятные донесения о её тогдашних поступках. И вот среди отголосков полыхавшей когда-то дискуссии я различила то же самое недоумение, которое испытала сама: мол, трудно поверить - человек же пишет такие хорошие стихи. На что следовал ответ с цитатой Раневской: "Талант, как прыщ, не спрашивает, на ком выскочить". И с Фаиной Георгиевной я согласна.

Я умышленно опускаю подробности, поскольку считаю, что незачем их здесь мусолить. Кто хочет, может зайти в тему ностальгии по ролевым годам на Холиварке - в постах за март эта тема вновь всплыла. А что касается того стиха...

Стих мне до сих пор нравится. Моя рецензия - тоже.
И я рада тому, что она состоялась.

Конфликт. О конфликте мне доподлинно известно только то, что скорость его наступления зависит от порога толерантности одного из участников к тому, что его не устраивает. Но даже если этот порог превышен, это не гарантирует того, что конфликт не будет протекать в скрытой форме (например, через показное игнорирование проблемы, а в более запущенных случаях - через пассивную агрессию).

На эти семь бед обычно даётся один ответ: проговорить суть своих претензий, что называется, словами через рот. Легко сказать - трудно сделать. В первую очередь, потому, что существуют сомнения, а делать ли это вообще. Ведь нередко ситуация изначально становится конфликтной внутри тебя, а другим действующим лицам может быть ОК вплоть до момента, когда ты вмешаешься. И вот тогда всё бремя ответственности за экстернализацию этого - по сути, внутреннего - конфликта ляжет на твои плечи. Но и это ещё не самое худшее, ибо единожды созданный информационный фон неизбежно вводит окружающих в соблазн обсудить, "как всё было на самом деле", таким образом являясь благодатным субстратом для рождения кривотолков. Как говорится, на каждый роток не накинешь платок. Хотя это было бы как раз нелишне, ввиду того, с каким жаром порой некоторые судят о ситуации, не будучи её свидетелями и имея о ней представление только из третьих уст.

Альтернативным выходом может быть выход в метапозицию, но и он не универсален. Мало кто может похвастаться невозмутимостью буддийского монаха, наблюдающего за проявлениями своего "Я" со снисходительной улыбкой. А пока до подобного уровня нам - как пешком до Луны, и мы и по-прежнему воспринимаем собственные реакции слишком всерьёз, остаётся лишь снабдить себя недюжинной выдержкой, дабы не доносить эти свои реакции вовне. Или доносить, но предварительно отфильтровав из них самые грубые примеси. Да только это вряд ли избавит от бесчисленных "а если...".

А если у нас окажутся несовместимые системы ценностей, и конфликт не сможет быть решён нигде и никак? А если "другая сторона" не услышит, не в силу непонимания или из принципа, а, что больнее всего, из-за отсутствия заинтересованности в том, чтобы услышать? И будет по-своему в своём праве, ведь, в конце концов, у каждого есть право на свои "хочу" и "не хочу". В том числе и право поставить непроницаемые для других границы.

И тем не менее...

Мы - не камни, мы - люди.
Но вот в конфликте нам по-прежнему не хватает как хладнокровия, так и сочувствия.

Мозги. Если кто не знал, я живу под девизом "Не давай мозгам зачахнуть!". Я не то, чтобы опасаюсь старческой деменции - до неё в любом случае ещё далеко. Это я к тому, что осваивать что-то новое - самый безотказный способ вновь почувствовать себя ребёнком.

Ребёнок постоянно сталкивается с вызовами окружающей среды и учится к ним адаптироваться, вырабатывая в себе необходимые для взаимодействия с этой средой навыки. В том, что с возрастом когнитивные процессы замедляются, чаще всего виноваты мы сами: стремясь оградить себя от неприятных стимулов, блокируем собственный рост. А если нет вызова - нет и развития.

Узнать, где находится зона потенциального развития, довольно просто. Её и искать не нужно - внутреннее сопротивление просигнализирует так, что невозможно будет не заметить. Вызвано оно не чем иным, как инерцией существующих привычек. Ведь ясно, что наработанные привычки, которые прочно укоренились в сознании, меняются со скрипом, и то только если жизнь прижмёт.

Но, думаю, в детстве многих из нас был этап, когда обучение чтению казалось поистине невыносимым занятием. И каким же ослепительно прекрасным оказывалось затем ощущение причастности к миру книг, зовущих быть прочитанными - с фонариком, под одеялом...

А всё потому, что образовавшиеся нейронные связи из глухих нехоженых тропинок превратились в широкие шоссе, и езда по ним стала сопровождаться выбросом гормонов счастья. У меня они тоже вырабатываются, пока я набираю этот компактный пересказ того, что я отчасти откуда-то узнала, а отчасти - прочувствовала и поняла сама.

Ибо радость познания - безгранична.
Равно как и скорбь от его плодов.

Дневник. Говорят, доктор Геббельс, имевший устойчивую привычку к ведению дневника, выдумал себе некий "Обидный словарь", в котором плевал желчью в адрес особо ненавистных ему оппонентов. Понятно, что перлы вроде сравнения Риббентропа с торговцем шампанским в столе не залёживались, а расходились теми или иными путями и дошли до наших дней.

И это, знаете ли, создаёт определённый нравственный прецедент. Ты отпускаешь слова, а они бьют прямо в цель. Прямо по темечку твоей жертве. Неважно, чем обернётся твоя обида после того, как ты позволишь ей уйти в бумагу. Может, она на долгие годы затаится на страницах твоего, закрытого на семь печатей и кодовый замок, личного дневника. Чтобы потом, через века, когда кодовый замок проржавеет и страницы почти рассыплются в труху, восстать и низринуть чьи-то представления о добром, честном, справедливом и прекрасном. А, может, это и не личный бумажный дневник вовсе, а публичный сетевой блог. В одной из записей которого ты, к примеру, беспочвенно заклеймил отдалённо знакомого тебе человека "мразью". Потом, конечно, ты эту запись стёр. Да вот только все, кто на тот момент был включён в твою орбиту, всё-таки её прочли и сделали выводы. В том числе и о тебе самом. Ну, мне хочется думать, что это так.

Как-то раз я едва смогла вырулить из ссоры с мамой. Ссорюсь я вообще крайне редко, поэтому маневренностью по этой части не отличаюсь. По её словам, она ненароком заглянула в мой дневник, который, опять же ненароком, был открыт на той странице, где я на неё жалуюсь. Её это очень задело. Мне стоило трудов объяснить ей, что дневник - средство экологичной утилизации моих обид, и было бы гораздо хуже, если бы я выплёскивала их на неё или других окружающих. А так - бумага стерпит. И эмоции, которые мне нужно стравить, и размышления о том, где находится предмет моего недовольства: в другом человеке или во мне. Ведь, если дело только во мне, я могу без шума и пыли починить это самостоятельно. Ну, мне хочется верить, что могу.

Две ситуации, два таких разных случая. В одном это стрела, выпущенная из лука, а в другом - бомба замедленного действия. Эффект, наверное, равнозначен. И я не знаю, как со всем этим быть.

Одиночество. Мир, в котором никто никому не нужен: страшная сказка или реальность? Начнём, пожалуй, с реальности, а там куда кривая вывезет.

Итак, живёт себе девочка, регулярно балует своих друзей в Фейсбуке (а их, на минуточку, аж 5000) околопрофессиональными и не только записями, и всё-то оно так хорошо и ладно, да только не совсем. В какой-то момент девочка посвящает чуткого читателя в проблемы со здоровьем, и делает это на протяжении целой серии постов. О том, как она шла к принятию своего диагноза, и как это было нелегко. О том, какие мифы о её болезни пришлось развенчивать по ходу общения с малоосведомлёнными людьми. О тяготах лечения, прогнозах и последних клинических исследованиях.

При пяти тысячах читателей отклик, естественно, эти посты получили самый широкий. И я задумалась о том, что в современном мире выражение поддержки или сочувствия обходится всего в один клик. Но много ли у этой девочки тех друзей, которые готовы сорваться в больницу, нести добровольное дежурство у постели и жертвовать разными своими ресурсами, включая материальные? Дай бог, конечно, чтобы такие друзья были.

А ещё я подумала, что всякое личностное страдание, пройдя через призму виртуальной реальности, становится для наблюдателя каким-то ненастоящим. Вот ведь она улыбается с фото! Как она может страдать?

И тут наше повествование входит в ту фазу, когда понятно, о чём весь этот спич. Дабы сделать его ещё убедительнее, приведу ещё один пример, тоже про девочку.

Итак, жила себе девочка, и звали её Джойс Кэрол Винсент. Тут, собственно, и сказочке конец, а кто гуглит быстрее всех - тот молодец.


Мн-да, невесёлая получилась сказка.
Нужно закончить её на бодрой ноте.