Мама на даче, ключ на столе, завтрак можно не делать. Скоро каникулы, восемь лет, в августе будет девять. В августе девять, семь на часах, небо легко и плоско, солнце оставило в волосах выцветшие полоски. Сонный обрывок в ладонь зажать, и упустить сквозь пальцы. Витька с десятого этажа снова зовет купаться. Надо спешить со всех ног и глаз - вдруг убегут, оставят. Витька закончил четвертый класс - то есть почти что старый. Шорты с футболкой - простой наряд, яблоко взять на полдник. Витька научит меня нырять, он обещал, я помню. К речке дорога исхожена, выжжена и привычна. Пыльные ноги похожи на мамины рукавички. Нынче такая у нас жара - листья совсем как тряпки. Может быть, будем потом играть, я попрошу, чтоб в прятки. Витька - он добрый, один в один мальчик из Жюля Верна. Я попрошу, чтобы мне водить, мне разрешат, наверно. Вечер начнется, должно стемнеть. День до конца недели. Я поворачиваюсь к стене. Сто, девяносто девять.

Мама на даче. Велосипед. Завтра сдавать экзамен. Солнце облизывает конспект ласковыми глазами. Утро встречать и всю ночь сидеть, ждать наступленья лета. В августе буду уже студент, нынче - ни то, ни это. Хлеб получерствый и сыр с ножа, завтрак со сна невкусен. Витька с десятого этажа нынче на третьем курсе. Знает всех умных профессоров, пишет программы в фирме. Худ, ироничен и чернобров, прямо герой из фильма. Пишет записки моей сестре, дарит цветы с получки, только вот плаваю я быстрей и сочиняю лучше. Просто сестренка светла лицом, я тяжелей и злее, мы забираемся на крыльцо и запускаем змея. Вроде они уезжают в ночь, я провожу на поезд. Речка шуршит, шелестит у ног, нынче она по пояс. Семьдесят восемь, семьдесят семь, плачу спиной к составу. Пусть они прячутся, ну их всех, я их искать не стану.

Мама на даче. Башка гудит. Сонное недеянье. Кошка устроилась на груди, солнце на одеяле. Чашки, ладошки и свитера, кофе, молю, сварите. Кто-нибудь видел меня вчера? Лучше не говорите. Пусть это будет большой секрет маленького разврата, каждый был пьян, невесом, согрет, теплым дыханьем брата, горло охрипло от болтовни, пепел летел с балкона, все друг при друге - и все одни, живы и непокорны. Если мы скинемся по рублю, завтрак придет в наш домик, Господи, как я вас всех люблю, радуга на ладонях. Улица в солнечных кружевах, Витька, помой тарелки. Можно валяться и оживать. Можно пойти на реку. Я вас поймаю и покорю, стричься заставлю, бриться. Носом в изломанную кору. Тридцать четыре, тридцать...

Мама на фотке. Ключи в замке. Восемь часов до лета. Солнце на стенах, на рюкзаке, в стареньких сандалетах. Сонными лапами через сквер, и никуда не деться. Витька в Америке. Я в Москве. Речка в далеком детстве. Яблоко съелось, ушел состав, где-нибудь едет в Ниццу, я начинаю считать со ста, жизнь моя - с единицы. Боремся, плачем с ней в унисон, клоуны на арене. "Двадцать один", - бормочу сквозь сон. "Сорок", - смеется время. Сорок - и первая седина, сорок один - в больницу. Двадцать один - я живу одна, двадцать: глаза-бойницы, ноги в царапинах, бес в ребре, мысли бегут вприсядку, кто-нибудь ждет меня во дворе, кто-нибудь - на десятом. Десять - кончаю четвертый класс, завтрак можно не делать. Надо спешить со всех ног и глаз. В августе будет девять. Восемь - на шее ключи таскать, в солнечном таять гимне...

Три. Два. Один. Я иду искать. Господи, помоги мне.


Аля Кудряшева (Изюбрь)

Уж сколько их
упало в эту бездну,
Разверзтую вдали!
Настанет день, когда и я исчезну
С поверхности земли.

Застынет все
что пело и боролось,
сияло и рвалось.
И зелень глаз моих, и нежный голос,
И золото волос.

И будет жизнь, с ее насущным хлебом,
С забывчивостью дня.
И будет все - как будто бы под небом.
И не было меня!

Изменчивой, как дети в каждой мине,
И так недолго злой,
Любившей час, когда дрова в камине,
становятся золой.

Виолончель,
и кавалькады в чаще,
И колокол в селе...
- Меня такой, живой и настоящей,
на ласковой земле!

К вам всем - что мне, не в чем не знавшей меры,
Чужие и свои?! -
Я обращаюсь с требованьем веры
и с просьбой о любви.

И день и ночь,
и письменно и устно,
За правду да и нет,
За то что мне так часто - слишком грустно
и только двадцать лет,

За то что мне прямая неизбежность -
Прощение обид,
За всю мою безудержную нежность,
и слишком гордый вид,

За быстроту стремительных событий,
За правду, за игру...
Послушайте! - еще меня любите
За то, что я умру.

(c) 1913
М. Цветаева.

Если нужны тебе поезда, чтобы где-то арканить удачу,
И нужен белый корабль, чтобы в дальние страны лететь
На поиски ясного солнца, о котором душа твоя плачет,
На поиски песни счастливой, которую мог бы ты спеть,
Тогда..

Если нужен тебе рассвет, чтобы в завтра снова поверить,
И завтрашний нужен день, чтобы он тебе придал сил,
И вернул тебе вновь надежду, странную эту потерю,
И верную руку вернул, которую ты упустил,
Тогда..

Если нужны тебе речи, произносимые стариками,
Чтобы в них найти оправдание всем отреченьям твоим,
И для тебя поэзия стала игрой словами,
И вся твоя жизнь отныне стала стареньем сплошным,
Тогда..

Если нужна тебе скука, чтоб делать умную мину,
И нужен гул городов, чтобы совести голос глушить,
И нужны тебе мелкие слабости, чтобы казаться милым,
А также приступы гнева, чтобы твёрдым и сильным слыть,
Тогда..
Тогда ничего ты не понял.

Старый добрый Жак Брель

Вечер на море


Луна круглолицая в тучах сиреневых.
Звенящею песней цикады.
Пространство окутано бархатной теменью.
И пряные запахи сада.
И море стремится на берег ракушечный
Своей непрерывной волною.
И светятся окна в домишке игрушечном
Манящим вечерним покоем.
А море играет огнями зовущими,
Рождественской сродни гирлянде.
Лоза виноградная райскими кущами
Заполнила чай на веранде.

Девочка-осень
Ночью пришла неслышно.
Кончилось лето...
©

Сивцева С.А.


Возвращение

Она войдёт, шурша шелками.
И шаль спадёт с ее плеча.
Лукаво поведёт глазами.
Огонь печной вздохнёт, ворча.
Излишний возвращений шум.
От ожиданий, долгих дум
Устали все. Она молчала.
Увы. Ни строчки. Ни письма.
Все время что-то ей мешало
Писать. И лучше уж сама.
Обиды прочь. Без объяснений. .
Она пришла. И Он простит.
И шали чудное плетенье
Ещё тепло ее хранит.
И прикоснуться, нет не к шали.
К шелкам, конечно же к шелкам.
Ах, сколько же не досказали.
Делить мгновенья пополам.

Неоконченное

I

Любит? не любит? Я руки ломаю
и пальцы разбрасываю разломавши
так рвут загадав и пускают по маю
венчики встречных ромашек
Пускай седины обнаруживает стрижка и бритье
Пусть серебро годов вызванивает уймою
надеюсь верую вовеки не придет
ко мне позорное благоразумие

II

Уже второй
должно быть ты легла
А может быть
и у тебя такое
Я не спешу
и молниями телеграмм
мне незачем
тебя
будить и беспокоить

III

море уходит вспять
море уходит спать
Как говорят инцидент исперчен
любовная лодка разбилась о быт
С тобой мы в расчете
И не к чему перечень
взаимных болей бед и обид.

IV

Уже второй должно быть ты легла
В ночи Млечпуть серебряной Окою
Я не спешу и молниями телеграмм
Мне незачем тебя будить и беспокоить
как говорят инцидент исперчен
любовная лодка разбилась о быт
С тобой мы в расчете и не к чему перечень
взаимных болей бед и обид
Ты посмотри какая в мире тишь
Ночь обложила небо звездной данью
в такие вот часы встаешь и говоришь
векам истории и мирозданью

печатается без знаков препинания,
как в записной книжке Маяковского

------------------------------------------
От себя:
Уже неделю маюсь этим стихотворением, никак из головы нейдет... "надеюсь верую вовеки не придет
ко мне позорное благоразумие"

Повесил свой сюртук на спинку стула музыкант
Расправил нервною рукой на шее чёрный бант
Подойди скорей поближе, чтобы лучше слышать
Если ты ещё не слишком пьян

О несчастных и счастливых, о добре и зле
О лютой ненависти и святой любви
Что творится, что творилось на твоей земле
Всё в этой музыке ты только улови

Вокруг тебя шумят дела, бегут твои года
Зачем явился ты на свет - ты помнил не всегда
Звуки скрипки всё живое
Скрытое в тебе разбудят
Если ты ещё не слишком пьян

О несчастных и счастливых, о добре и зле
О лютой ненависти и святой любви
Что творится, что творилось на твоей земле
Всё в этой музыке ты только улови

Устала скрипка, хоть кого состарят боль и страх
Устал скрипач, хлебнул вина, лишь горечь на губах
И ушел, не попрощавшись, позабыв немой футляр
Словно был старик сегодня пьян

А мелодия осталась ветерком в листве
Среди людского шума еле уловима
О несчастных и счастливых, о добре и зле
О лютой ненависти и святой любви

(с) Константин Никольский

И чувства и мысли зависли на старте,
Мозг стал и решает как лучше пройти.
Тем временем жопа бежит в авангарде
И шилом пронзает все на пути.

© Lin Helly

Пахнут пальцы мхом и растертым листом брусничным,
И туман сквозь медные кольца серег течет…
Это Ты меня, верно, таким наделил обличием,
Чтобы знать все отличия точно – наперечет.

Эти темные волосы, тени бровей собольих,
Этот огненный север в причудливой ковке вен.
Приходи, любить меня солнечной сладкой болью,
И ласкать, в лесу усадив у своих колен.

Эта хрупкость запястий и губ подведенных тайна –
Это все для Тебя – погляди на меня сейчас!
Отвернись, и клянусь, что я больше просить не стану
Опущу сердолики пылающих черных глаз,
Брошу под ноги бус рябиновых нитку молча,
Запечатаю холодом сердце на сотни лет…
Прорастает в следах Твоих темной безлунной ночью
От заклятий моих окровавленный бересклет.

Пахнут пальцы корой толченой, дурманным зельем,
Я смотрю на Тебя. Листопадом метет Самайн…
У Тебя в коричных глазах проступает зелень,
И под утро я душу Тебе отдаю сама…

Стоя на плоскости с переменным углом отражения,
Наблюдая закон, приводящий пейзажи в движение,
Повторяя слова, лишенные всякого смысла,
Но без напряжения, без напряжения...

Их несколько здесь, измеряющих время звучания,
На хороший вопрос готовых ответить мычанием,
И глядя вокруг, я вижу, что их появление
Весьма не случайно, весьма не случайно...
©

Я — лиса, и значит — тысяча лиц,
Я — лицо, во мне — сотня тысяч лис.
И все эти лица в небо глядят,
И все эти лисы меня едят.

Наряжаюсь в тысячу шкур-натур,
От весёлых, голых и от кутюр,
Открываю тысячу штор в упор,
Завожу в колесе в лисе мотор.

Десять сотен, тыща оттенков лис!

У меня один только зритель — ты,
Я тебе пляшу среди пустоты,
В пустоте стоит волшебный лес небес,
А в лесу живёт сто тысяч лис.

Приходи ко мне в этот лисий лес,
Ежели ты весь — то я тоже есть,
Приходи меня пленя поесть вот здесь,
Я вкусна, я вся создана из чудес!

© Ольга Арефьева.

Лучшие стихи - ЧАСТУШКИ !

На окне горит свеча:
То свитчиха ждет свитчА.
Вот он, наш любимый воск;
Но не капай мне на мозг!

Мне милёнок показал,
Что такое Тема.
Не могу теперь сидеть -
Вот така проблема.

Милый Ваня, не шути,
Не меняй позицию!
Тематишные круги
Устроят инквизицию.

У Домины нашей Веры
Новости печальные -
Отстрапонила Валеру
Мужниным паяльником.

На деревне пастуха
Тёлки не боятся -
А не надо перед стадом
Самобичеваться!

Уродилася морковь
В нашем огороде!
Отстрапонить, что ль, кого
При честнОм народе?

Отстрапонила милёнка
Во все дырки, а потом...
Всё равно ничо не вышло,
Хоть стучи об стенку лбом!

Как у наших у ворот
Свитч свитчА ротангом бьёт.
А потом наоборот,
Свитч свитчА ротангом бьёт.

Мы темачили с утра
До седьмого мая.
Госпожой сперва была,
А теперь - не знаю.

Собирал букет красивый
Для свидания садист:
Розги, кактус и крапиву!
Он в душе большой флорист.

(слова народные, обработка моя)