Вы мне больше не нужны, - сказал шеф и док испарился так же быстро, как и появился.
Занятная история, подумал мужчина, набирая Лару.
- Лара, Никифора Тимофеевича ко мне в 20:00
- Хорошо
Мужчина встал и спустился в подвал ангара, который снимала его компания, через запасной выход.
Найдя всю компанию в сборе, он сухо кивнул гостям и остановился, пристально разглядывая девушек. Вот она, та, что пользовалась телефоном во время того, как он получил смс.
- Евгений Ана...
Олег не успел договорить. Прозвучал выстрел и он опустился на пол с простреленным глазом, держа в руке очередное перо уже почти лысой совы. Вторым и третьим были два набравшихся заказчика, их Евгений, а теперь мы знаем его имя, уложил машинально, не задумываясь. а лишь действуя сообразуясь со своим инстинктом. Третий бросился на него. Пожалуй единственное, что успел заметить Евгений, перед тем, как убить его, это совершенно безумные от страха и ярости глаза, карего цвета. Карего цвета и красные прожилки на белках, видимо от недосыпа или кокаина.
У него глаза карие, оба, продолжал думать мужчина, убирая свою любимую Беретту92 за пояс.
Повернувшись к Вадиму, мужчина устало произнёс:
- С остальными решишь сам. Приберись.
Вадим кивнул, отчётливо не владея собой.
Повернувшись к выходу, мужчина поморщился, Санечек. Развернувшись на каблуках, он снова уставился на девушек.
- Вы, - обратился он к той, что залипала в телефоне, - как вас зовут?
- Полина, - помертвевшими губами ответила девушка и как-то неуверенно продолжила - не убивайте меня пожалуйста.
Он молчал, продолжая смотреть на неё в упор.
- Я очень жить хочу. Тут понимаете, мне теперь надо жить, ну то есть не то, чтобы я раньше особо не хотела, просто теперь , то есть не прямо вот сейчас, а несколько дней назад поняла, что мне есть зачем жить, это так прекрасно, вы наверное не поймёте, ой, нет, я не то хотела сказать, просто есть вещи, которые открываются нам не сразу и когда ты рассыпаешься на тысячу осколков...
- Она, опять прорвало - подумал он, слушая весь этот горох, который сыпала девушка в пустоту ангара - Санечек лишь ник на форуме и в смс чате.
- Вадим, эту оставь, остальное в силе.
Он развернулся и вышел из ангара на улицу.
Тут надо назвать причину такого необычного поведения Евгения. Точнее объяснить его, чтобы читатель не терялся в догадках, ибо только зная мотив, можно объяснить поступок, который на первый взгляд кажется не логичным.
Олег нарушил основной пункт договора, не называть своего шефа по имени. Этот пункт был выделен прописными буквами среди общих пунктов договора, что прямо намекало на его значимость. Правда в договоре не было указано какое наказание понесёт тот, кто его нарушит, но этот несущественный момент Евгений попросил не упоминать своего хэдхантера, при поиске нужных ему людей.
Вадим показался ему человеком стОящим и теперь, поняв, что он очередной раз ошибся, Евгений грустно думал о том, что теперь придётся свернуть столь прибыльный бизнес. свернуть и вероятно надолго, пока не утихнет шумиха с пропажей троих гостей, которые так не кстати оказались свидетелями столь интимной, в его понимании, сцены.
По поводу девушек он не беспокоился, девушки вообще его не беспокоили, никогда, за исключением этого гороха. Санечек. И ник какой-то идиотский. Он зло сплюнул.
Санечек, карта, всё это так меняло его привычный образ жизни, тот, который, как ему казалось, он выбрал для себя раз и навсегда. Он никогда не считал себя авантюристом и никогда не любил не одну женщину, теперь же сама судьба вела его туда, где ему предстояло, а он это чувствовал, наесться всего этого по уши.
Но он не хотел. Он очень этого не хотел.
И тем не менее, он сделал ход.
- Лара - набрал он секретаршу - Никифора Тимофеевича ко мне сейчас, срочно.

С описанных событий прошло одиннадцать дней.
Евгений нажал кнопку селектора:
- Да, Лара
- К вам Никифор Тимофеевич
- Просите
Никифор Тимофеевич появился тихо. Вообще, всё, что он делал, он делал не слышно. У тех, кто общался с ним, создавалось впечатление, что Никифора Тимофеевича как бы нет, то есть он есть, но его плавные манеры и аккуратность обращения своими членами в воздухе, создавало впечатление, несмотря, на бросающуюся в глаза полноту, что он парит.
Между тем человеком Никифор Тимофеевич был изрядным. Плотненький, как уже упоминалось, скорее даже грузненький, именно этот термин можно применить в описании этого человека, годков эдак неопределённо за сорока, выглядел он скорее не солидно, а представительно, при этом некий комизм, выражавшийся в его постоянной игре кожаной папочкой, которую он перекладывал из подмышки в подмышку, вертел в руках, заводил за спину и чуть ли не жонглировал ею, не позволял ему реализовывать весь потенциал его внешности. Обзаведясь вторым подбородком, лысиной и очками с большими линзами без ободков, Никифор Тимофеевич выглядел именно так, как и должен был выглядеть частный детектив.
Опрятный пиджак, со стёртыми локтями, ухоженная кожаная обувь и брюки с идеальной стрелкой выдавали в нём человека делового и хваткого, а учитывая его кошачьи манеры и привычку слушать не вставляясь, позволяли ему реализовываться на сём поприще отменно.
Евгений смотрел на Никифора Тимофеевича, а Никифор Тимофеевич смотрел на Евгения.
Мужчина, как обычно выиграл.
- У меня есть результаты по тому делу, о котором вы справлялись.
- Слушаю вас.
- Прежде чем начать, - тут Никифор Тимофеевич переложил папочку из левой подмышки на коленочки - я хотел бы уточнить один момент.
...
- Скажите, сколько вы заплатите, если я не просто укажу вам, где находится карта, а передам её вам в руки.
- Этим я займусь сам.
- Вы меня не правильно поняли, я готов отдать вам карту прямо сейчас и здесь.
Евгений изумлённо взглянул на собеседника.
- Нет, нет, она у меня не со мной, - торопливо поправился Никифор Тимофеевич, - но...тут он сделал паузу - я не готов говорить дальше, пока вы не озвучите цифру.
Вот хитрая лиса, подумал Евгений и написав на бумаге цифру, двинул её в сторону детектива.
- О, это меняет дело, - осклабился Никифор Тимофеевич, - позвольте изложить?
...
- Для того, чтобы напасть на след карты, мне пришлось поднять все сказки о крепостных и подушных податях. Работа кропотливая и трудоёмкая, это я говорю вам не за тем, чтобы оправдать ваши расходы, а затем, чтобы объяснить время, которое было затрачено на поиски искомого материала.
Нашедши крепостных егерей, я вышел на пристава Варлама, который выкупил кожу, с рисунком карты у егеря Фрола, именно он освежевал левую ногу Парашки. Варлам же в свою очередь продал материал заезжему немецкому купцу Нихту и карта уехала на неметчину.
Дальше следы её теряются и впервые сей накожный рисунок всплыл в коллекции некоего нациста, собиравшего подобные творения у себя в особняке в Эльзаце, который был разграблен после бегства хозяина от советских войск.
Дальше следы терялись. И я уже было совсем отчаялся, но по чистой случайности, сопутствующей упорным людям, напал я на след одного инженер автоваза, который месяц назад ездил на завод БМВ по обмену опытом и привёз оттуда занятную картинку. Картинка была в стекле и невдомёк было нашему инженеру, что то не пергамент вовсе, а кожа человечья, да ещё женская.
Стасик Вавилов, один из ведущих инженеров автоваза, очень любил свою жену, а жена не любила, когда Стасик напивался. И в очередной пьяный загул, по поводу выпуска десятки, Стасик пришёл домой на бровях, за что и получил по голове картиной в стекле, которая до этого гордо и бодро висела на заглавном месте в большой комнате трёх-комнатной квартиры, рядом с чешским гарнитуром.
На утро, Стасик бережно собрав то, что осталось от картины, рассудил трезво. То, что бьётся и рвётся, долго существовать не может, а вот тому, что вдавлено в пластик, будет суждено гнить вечно.
Вы понимаете куда я клоню? - вдруг задал вопрос Никифор Тимофеевич Евгению, до этого слушавшего его с полуприкрытыми глазами.
- Нет, не понимаю. Я жду результата. Вы сегодня немного многословны.
Евгению правда наскучила монотонная речь детектива и его непрекращающаяся игра с папочкой, которая теперь была за спиной Никифора Тимофеевича, отведшего руки за спинку стула.
- Рисунок карты был вдавлен в бампер девятки и сейчас находится у вас в ангаре, - каким то отсутствующим голосом, подобным тому, каким поэт извиняется за свои освистанные стихи, пропыхтел Никифор Тимофеевич, - можете получить.
- Чтоооооооооо? - тут Евгений впервые позволил себе выказать удивление и затем нетерпение.
- Быстро в подвал!

*всьо, я поучаствовал. больше нибуду. не всмысле никогда прям, а тупо времени сейчас не будет. )

Сашка приоткрыла глаза, зажмурилась и снова попробовала открыть тяжелые веки. Ничего не изменилось. Она лежала на холодном полу, в комнате, вроде подвал, было темно. Что с закрытыми, что с открытыми глазами она не видела ничего кроме этой искусственно созданной ночи. Ее мутило. Темноты она боялась и никогда не спала дома без источника света. На нее накатила паника и, пренвозмагая боль, она попыталась повернуть голову, чтобы разглядеть хоть что-то.

Юлька, сидевшая рядом, заметила слабое движение и придвинулась к подруге.

- Саша, Саш, как ты? - она неосознанно стала шептать, вдруг здесь прослушка или за дверью кто-то есть, - Саш?

- Что мы... Где? Юль..

- Я не знаю, Саш, они..

- Подожди, - Санечек с трудом выговаривала слова, - мы шли к озеру, железная дорога, там... Что случилось?

- Нас, кажется, накачали наркотиками. Саш, ты помнишь ангар?

- Помню дерево и поле, это последнее. А парень?

- Какой парень?

- Ну там был парень, с бампером. Он взялся ниоткуда. Еще сова. Он появился, когда пролетела сова.

- Герман. Я не знаю что с ним. Саш, они убили..

- Германа?

- Нет. Не знаю. Нас привезли в заброшенный ангар.. Ты ничего не помнишь? Там были какие-то люди, я хз, я плохо соображала, все как в тумане, но он стрелял. И кровь. Везде была кровь.
- Бл@ть

- Сейчас, минутку

Юлька очнулась раньше и уже успела осмотреться, хотя осматривать было особо нечего. Холодные каменные стены и пол, выкрашенные в черный. На стенах какие-то цепи, она даже думать не хотела зачем. Все это напоминало сюжет второсортного фильма, в котором никто не выживал. К счастью, им оставили воду. Она поднесла бутылку к губам Саши, которая три часа пролежала без сознания и взяла ее за руку.

Саша начала вспоминать. Словно вспышка в сознании возникла картинка - разноцветные глаза и вопрос - как ваше имя? Почему-то она назвала настоящее, то, из прошлой жизни. Полина. Здесь, в Кирове, ее все знали как Сашу. И тут же другое воспоминание током - Евгений Ана...

Она выдернула ладонь из руки Юли и машинально прикоснулась к запястью, в том месте, где была татуировка. Е.Б.

Е - первая буква имени, Б - первая буква фамилии. Ее скрутило на полу от внутренней боли, так было всегда, когда она вспоминала Женю. Это имя не предвещало ничего хорошего, одного Жени ей уже было достаточно.

- Саша, Саш, прости меня, - Юля снова взяла ее за руку и тихонько поглаживала, почему-то она чувствовала себя гораздо бодрее, - если бы я не потащила тебя на это озеро..

- Перестань. Ты не виновата. Ты выберешься.

- В смысле? Мы выберемся, Саш.

- Я никогда тебе не рассказывала. В общем, Юль, меня зовут Полина, это настоящее имя.

Санечек вдруг заплакала. Она подумала, что Юльку надо обязательно вернуть домой, ее ждали - муж и дети, два мальчика. Сашку никто не ждал. Слезы катились безостановочно, она задыхалась - последний раз так накрывало, когда она отходила после наркоза и в полубреду шептала это имя "Женя. Женя. Женя. Женя. Женя." Выйдя из больницы, Полина сменила имя на Сашу и уехала из Питера в Киров, где ее никто не знал. Обзавелась фикусом и кошкой, сблизилась с парой людей, больше всех - с Юлькой. Вела тихую, заторническую жизнь. Ходила на работу, по вечерам возвращалась домой, куда никогда никого не приглашала, иногда по выходным ходила в кино - всегда на утренние сеансы, чтобы купить билет на свободном ряду и избежать соседства с другими людьми. Людей избегала в принципе, особенно мужчин. Все что было в этой ее новой жизни - не чувства, а воспоминания о чувствах, оставшихся на тех самых "безмятежных набережных". Как же она ему написала? "В одной из других жизней мы совпадем". Да. В одной из тех, которая не разделится на "до" и "после", в одной из тех, где она не будет бояться. Она приходила по вечерам в пустую квартиру и напивалась, чтобы не думать, не вспоминать. Иногда принимала снотворное, чтобы хоть немного поспать, но всегда просыпалась посреди ночи из-за мучавших ее кошмаров. В эти три месяца было особенно тяжело, Sheff выбил ее из привычного уклада и иногда ей хотелось верить, что для нее еще что-то возможно, ну обычная жизнь - семья, елка на новый год, дети. Но она знала, все что она могла получить - эту временную анастезию - иллюзию любви, созданную в виртуальном пространстве.

И тут в ее голове пронеслось: Если я говорю языками человеческими и ангельскими, но любви не имею, то я медь
звенящая или кимвал дрожащий

Если я говорю языками человеческими и ангельскими

Если я говорю языками человеческими и ангельскими

Если я говорю языками человеческими и ангельскими

Она снова вспомнила холодный пристальный взгляд, тогда за долю секунды в этих каре-зеленых глазах она разглядела какую-то невыносимую жестокость и где-то в глубине, она точно почувствовала, сильную боль. У нее были такие же глаза. Саша редко смотрелась в зеркало, чтобы не видеть.

- Любви не имею, - прошептала она вслух и провалилась в сон.

*передаю эстафету следующей горошине :-Р И объясните ктонить как вышло, что Sheff Ларку выгнал, а потом у него глаза изменились из-за плохого минета? оле как-то обошел этот момент. Ну же ну...Флэшбекните ктонить в это место, а то когда мы еще посмотрим как простой русский бандит из Кирова хватает за косу дочь английского лорда и вот это вот все :-Р Просто порно-сцены не мой конек, я заняла свою нишу "пиздострадашки" :-Р

А потом Сашка умерла.

Заикаясь сказал Вадим.
Глаза Евгения стали чёрными. Отшвырнув Вадима в сторону, он ринулся к телу этой веснушчатой.
Достав Беретту Евгений, Никифора Тимофеевича перекосило, от этого холодного человека можно было ожидать всё, что угодно, даже выстрела в труп, приложил его к губам девушки. Полированная поверхность крышки затвора помутнела.
- Она жива - рявкнул Евгений, - дока сюда живо блеать!
Всё остальное потом, ПОТОМ я сказал! снова рявкнул он, заметив движение Никифора Тимофеевича в сторону бампера, который одиноко валялся в задней части ангара.

Док появился как всегда быстро.
- Нервический шок - засмеялся он, приложив салфетку с нашатырём, которую извлёк из своего саквояжа к лицу девушки, видя как она открывает глаза.
- Там ещё один вроде дышит - неожиданно брякнул Вадим.
- Девушку я оставляю на ваше попечение - док неожиданно посмотрел Евгению прямо в глаза - и ринулся к телу, на которое указал Вадим.

Александра, а именно так она любила себя называть, предаваясь сексуальным фантазиям долгими одинокими вечерами, почувствовала прикосновение холодного металла к своим губам и машинально лизнула. Это была одна из ее милых, как сказал бы мужчина склонный к сантиментам, тайн, которой она, впрочем, стыдилась. Иногда по утрам, пробираясь к выходу в переполненной маршрутке, Саша незаметно подбиралась к случайному попутчику чтобы лизнуть его шею - открытую, беззащитную, которую так легко можно было сломать. Самым удачным сезоном было лето - ей особенно нравились юные тоненькие девчушки в цветастых сарафанах с открытыми спинами; выступающие позвонки, уже отмеченные печатью солнца, золотистые как румяная поджаренная картошечка, манили ее с непреодолимой силой - самым вкусным всегда был четвертый. Но большего всего доставляли сильны мужские руки с выступающими на них венами - подобраться к таким было особенно сложно ибо должно было совпасть сразу множество факторов - и она и обладатель этих рук должны были оказаться в одной маршрутке, Александра, в эти моменты она всегда была именно Александрой, должна была занять сидячее место у прохода, а жертва оказаться рядом, стоя так близко, чтобы руки оказались напротив ее лица. Если по какой-то счастливой случайности все три фактора совпадали девушка делала вид, что спит, склоняла голову набок, а потом, подобравшись максимально близко, совершала свой лизь. В те дни, когда удавалось осуществить ее маленький план, она чувствовала такой подъем сил, что успевала за два часа на работе переделать кучу дел, а остаток дня проводила на просторах интернета, пытаясь найти единомышленников в таком вот постыдном, как ей казалось, увлечении. Ей всегда удавалось остаться незамеченной, кроме того случая, когда мужчина в синем рабочем комбинезоне заметил ее высунутый язык на своем запястье и с размаху влепил пощечину. Это так понравилось Александре, что потом она еще пару раз пыталась лизнуть в открытую, но пощечин ей никто больше не отвешивал, а просто называли ипанутой. Но это не вставляло.

Тут в нос ударил резкий тошнотворный запах и Сашка увидела как какой-то кукленыш с хитрющими глазами тычет ей какой-то прямо в лицо. Она дернулась и встретилась взглядом с парой черных глаз, но уже через секунду один из них стал почти бирюзовым.

- Да что за гетерохуерия здесь творится! - подумала Сашка, вспомнив как какая-то девица с косой волочила ее по полу из подвала обратно в ангар, позвоночник до сих пор болел после встречи со ступеньками, а девица еще постоянно причитала "Я дочь английского лорда! Почему я вообще должна таскать по коридорам этих шлюх! О мазерфакер!"

Александра завороженно смотрела как другой черный глаз становится голубым и произнесла вслух "Вот бы он меня еще и придушил".

Вот сука смотрит!
Евгению было неуютно под этим взглядом. Во взгляде веснушчатой было удивление, любопытство и ещё кое-что, что он не мог разобрать, не было только одного, страха. А страх он любил, страх блокировал все остальные чувства смотрящего и позволял Евгению дышать, быть самим собой, а не букашкой на игле энтомолога. Все эти любопытствующие. Всех сука гандошить! Убивать, убивать и убивать! Тут же, на месте!.
Он выдержал её взгляд и...слетел с катушек. Похоть снова проявила себя, в самый неподходящий момент. надо было что-то делать. Евгений не представлял причин появления этого густого, смрадного чувства, он просто повиновался ему. Вся его жизнь, с момента появления похоти, по сути, была подчинена только ей.
- Эту, - обратился он к Ларе, указывая на веснушчатую, продолжавшую изучать его, - ко мне в кабинет. Живо!
- Нет, ну что такое! Опять таскать эту шлю...Лара не договорила, подавившись взглядом Евгения.
Она подошла к Санечку и рывком подняла её на ноги. Санечка шатало, но ходить она явно могла.
Войдя в кабинет, Евгений придержал дверь, позволяя Ларе втащить веснушчатую. Санечка мотало из стороны в сторону и когда Лара отпустила её, она, медленно, как проколотая надувная игрушка, осела на пол.
Евгений развернул Лару спиной к себе, ухватил за её роскошный конский хвост волос и распластал у себя на столе. На пол полетели ручки, бумаги, подушечка с иголками и пачка со скрепками. Монитор чуть держался на краю стола, готовый вот вот упасть.
- Монитор держи сука, - спокойно сказал Евгений и не спеша начал поднимать юбку Лары.
Лара не смогла сдержать стон. Она дождалась.
Вот уже две недели Евгений не давал ей кончать. На него опять нашла эта странная прихоть, смотреть ей в глаза, когда она смотрит порно у него в кабинете, не давая ей разрядки.
Постепенно, она доходила до того, что текла и готова была кончить от любого прикосновения к клитору, когда брала его член в рот, но каждая её попытка доставить себе удовольствие, когда его член был у неё во рту, жёстко пресекалась Евгением. Как только её руки опускались вниз, переставая играться его яичками, Евгений доставал иголку из подушечки на столе, приставлял ей к виску и просто нажимал. Боль была невыносимой и Лара тут же возвращала руки на место. И после очередного минета она, озлобленная, не кончившая с тянущей болью в животе, отправлялась на своё секретарское место, чтобы продолжить службу у человека, лишавшего её оргазма просто из прихоти.
Теперь подушечка с иголками лежала рядом с пачкой скрепок на полу, что означало для Лары лишь одно, её будут ебать. Причём совершенно не заботясь о ней, о том, что она чувствует. Но она уже привыкла к этому и научилась кончать даже тогда, когда Евгений, а у него иногда было и такое настроение, просто ставил её перед своим креслом, приказывал встать спиной и выставить ему свои половые губы. Он молча сидел и пальцем, не входя внутрь, просто водил по её половым губам. Круг за кругом. периодически вытирая пальцы салфеткой, потому, что к тому моменту, не кончавшая до этого неделю Лара, текла, по его выражению, как законченная шлюха с бешенством матки.
Медленно подняв юбку Лары, Евгений посмотрел на веснушчатую. Хоть бы намёк на смущение, но нет. Санечек не без интереса наблюдала за происходящим. Она поменяла позу, сев на колени и сложив руки на них же, напоминая тойчика, внимательно наблюдающего за действиями своего хозяина. Такой насторожённый взгляд домашнего животного, отлично знающего, что ему всё позволено, но готового, при первом же виде сдвинутых бровей хозяина, сигануть под диван.
- Сними трусы - негромко приказал Евгений, не отпуская при этом прижатую к столу голову Лары.
Той потребовалось всё её мастерство и изворотливость, чтобы стащить с себя трусы, учитывая, что действовать она могла только одной рукой, потому, что вторая придерживала монитор.
- Подай иголки - приказным тоном сказал Евгений, обращаясь к Санечку.
Та безропотно подала ему подушечку, похожую на ежика и Евгений вернул её на стол, поставив справа от стана Лары, который всё это время ёрзал, в попытках хозяйки стащить с себя трусы.
В итоге, у Лары это не получилось, получилось только спустить их до середины бёдер.
Видя безысходность и пыхтение Лары, Евгений приказал ей вернуть руку на место.
Взяв две иголки с шариками на конце в каждую руку, он приставил их к попе Лары. Член его уже упирался в её лоно.
- Ну поехали? - впервые, в голосе Евгения прозвучали пожалуй весёлые нотки. И одновременно, вводя член во влагалище своей секретарши, Евгений нажал на иглы и они ушли в мягкие ткани женщины полностью, до шариков.
Лара издала звук. Это не был звук похотливой самки, это не был звук человека, которому сделали очень больно, этот звук был нечто среднее между облегчением и страданием.
Евгений начал медленно доставать свой член из влагалища Лары. И вот теперь Лара застонала, застонала от удовольствия, смешанного с дикой болью, которую доставляли ей иглы.
- Просто так, ты здесь ничего не получишь, - как бы сам себе пробормотал Евгений и резким толчком опять вошёл в лоно секретарши.
Санечек, подав иголки, почему-то не отползла назад, скорее наоборот, она подползла к левой ноге Евгения и снизу, как заворожённая наблюдала за всем, что происходит. Потом, внезапно, повинуясь всё тому же чувству, стащила брюки с Евгения и лизнула его в левую ягодичку.
Евгений взревел, отскочил назад и со всего маху ударил Санечка по щеке, разбив ей губу.
- Ах ты сука ебаная! Тварь инородная! Работай блядина конченая - с этими словами, он схватил Санечка за шею и уткнул её лицо в выставленное влагалище Лары.
- Лизать... тварь! Чтоб качественно, чтоб я видел!
Он рывком поднял Санечка на ноги, содрал с неё джинсы и трусы, отметив про себя, что она ещё ебанутее, чем кажется. Ну какая девушка будет носить жёлтые трусы с зелёными мишками, у которых изумрудные глазки и вошёл в неё с диким рыком.
Он насиловал её с удовольствием которого не испытывал долгое время.
Его жертва при этом что-то хрипела уткнувшись в попу Лары.
Евгений видел только два шарика от иголки по обе стороны от висков Санечка и долбил, долбил эту девку, так бесцеремонно ворвавшуюся в его жизнь.
Первой кончила Лара. Она издала гортанный звук, ноги её затряслись и отказали, теперь она просто лежала на столе, а не выставлялась. Санечек продолжала прятать голову в попе Лары. По ляжкам последней текла кровь, видимо из губы Санечка.
Поняв, что близок к разрядке, Евгений схватил Санечка за волосы, развернул к себе и влепив ей ещё одну, не менее тяжёлую пощёчину, разбив ей рот в кровь, начал заталкивать член ей в горло.
- Горло, сука, горло! - Хрипел он.
В прочем как и Санечек.
Она задыхалась, а он, перехватив левой рукой её горло ждал, когда почувствует свой ствол.
Наконец он зашёл, член прошёл в горло и он начал кончать, второй рукой пытаясь открыть глаза Санечку, которая уже была на пороге смерти от удушения.
- Смотреть сука, смотреть на меня! - ревел Евгений кончая.
...
А потом всё кончилось. Всё стало обыденным и своим.
Евгений откинул Санечка и развалился в кресле.
Лара вытаскивала иглы, Санечек отхаркивалась и хрипела.
Он кончил, значит так всё и должно быть.
О чёрт, я же оставил в подвале Никифора Тимофеевича, надо пойти проверить, что там с картой, подумал Евгений и уверенно поднялся с кресла.

Боже мой, они как муравьи.Волнуются из-за холода, суетяться. Видимо, этот с волосатой грудью, что вечно мне тычет и обращается "док". Как в каком то ремейке про выжившего маньяка.

Знал бы он на сколько он прав. Хотя его потуги с булавками... Нда..Они же не достают до кости. Хотя сука, что стягивала трусы, видать в восторге. Что ж. Он уйдёт. Она останется. И я. Одна оплошность огорчает. Не вымытый набор. Он весь в крови той глупой девочки. Согласилась пойти на именины. Ну, не дура? А эта? Очередная, со сметаной между ног.

Рваное сознание, терапевта, как не смешно, по специальности, попыталось структурировать доза виски. От иных препаратов он избавился почти месяц назад. Об этом напоминал набор инструментов.Ин-стру-мен-тов.Вся вакханалия, в которую меня пытаются втянуть. Забавна.Интриги с картой, которой два месяца и стодолларовым бюджетом. Вадик, да Вадик. Замарался, гаденышь.

Сложно обеспечить ясность. Ясность в ответах, на поставленные вопросы этого альфа-самца, ясность в понимании того, что моя фантазия, насчёт карты, лишь отчасти фантазия.Я помню её, смотрительницу краеведческого музея. Простой взгляд, как до вопроса об озере,так и после, когда стилет прошел между вторым и третьим ребром. Она заплакала тогда.
А я хотел, как лучше. Вот и сейчас будет лучше. Для всех.

Проходя мимо стола Евгений бросил взгляд на стену и вдруг остановился у картины "Спутники страха".

Александра отползла к большому кожаному креслу из которого только что встал мужчина и облокотилась на него спиной, скрестив вытянутые ноги. В голове по прежнему шумело из-за наркоты и пережитого стресса, но мыслей не было, взгляд просто фиксировал детали: темно-коричневая кожа подлокотников; винтажный браслет на щиколотке девицы, камни которого, золотистые и бирюзовые как глаза шефа, ударялись друг о друга при каждом ее шаге, создавая иллюзию тиканья часов - Сашка всегда ненавидела этот звук - ей казалось, что часы отмеряют время до какого-то события, а всего неизвестного, как и многого другого, она боялась. Дурацкая статуэтка ослика Иа на огромном дубовом столе, где ее только что...

Она вытерла тыльной стороной руки кровь с губы и улыбнулась. Хм... Мужчина в черной футболке наливал себе виски в аллюминивую кружку, это показалось ей эдаким ироничным эстетством, и смотрел на картину Рене Магритта. Не то чтобы она особо разбиралась во всякой там живописи, но у нее были носки с его же репродукцией, купленные в черную пятницу за 169 рублей, потому и знала. Стоял он спиной поэтому она не могла разглядеть выражение его лица, а только отметила седину в темных волосах и надпись на футболке "No Tolerance" - дурацкая привычка заявлять о своих "принципах" миру.

Вдруг, будто вспомнив о чем-то, девушка запустила руку под белую футболку, без всяких громких логотипов и лозунгов "не такая жду трамвая" и выудила из лифчика маленький серебряный портсигар, в котором хранились самокрутки. Не то чтобы она прям плотно сидела на травке, но иногда позволяла себе снять стресс парой затяжек.

- Все-таки надо было надеть то черное, кружевное, - размышляла она, выдувая колечки дыма куда-то в потолок и ругая себя за опрометчивое решение натянуть эти дурацкие труселя с мишками потому что "в поход и так сойдет". С первой же затяжкой мысли снова побежали в ее голове со скоростью электрички. Она удивилась, что совершенно не испытала такого привычного для себя страха, который мучил ее каждый раз наедине с мужчиной. В голове вдруг возникла фраза из сериала, который она закончила смотреть накануне "Здесь секса нет с 1917 года" и, снова затягиваясь, вдруг осознала как зря отказывала себе в этом удовольствии. Она смотрела на высокую фигуру темноволосого почти с благодарностью.

Александа медленно поднялась с теплого пола, тело все еще ее не слушалось, и подошла к столу откуда секретарша собирала иголки и втыкала в маленькую подушечку. У этой длинноволосой были аристократические черты лица, Сашка плохо представляла себе, что значит "аристократические", но в ее понимание - именно такие.

- Прямо эталонная сука, - подумала она, глядя на красивую, до сих пор обнаженную грудь.

Девушка подошла к шефу, встала рядом и, продолжая курить, тоже разглядывала этих сов.

- Садист? - спросила она, не поворачивая головы.

- Женя, - ответил низкий мужской голос, обладатель которого даже не соизволил обернуться.

Сашку передернуло от этого имени, моментально вернувшего ее в прошлое, от которого она так отчаянно бежала, и, повинуясь инстинкту отомстить не этому, но другому Жене, она затушила сигарету о загорелую шею шефа.

Тот резко повернулся, перехватив ее руку, и она увидела полные ярости глаза, ставшие вдруг фиолетовыми. Оба.

#спаситегермана

Он ударил её под дых. Дыхание Санечки остановилось и она, хватая ртом воздух, рухнула на пол.
Евгений не торопясь подошёл к столу, отметив про себя злорадный взгляд Лары, смотрящей на веснушчатую и открыл средний ящик стола.
Достав из него кожаную сумку, он разложил её на столе. Блеснули стилеты. Десять штук, разной длинны и размеров лезвий. Он взял свой любимый, лезвие его было инкрустировано камнями и витиеватым рисунком, бежавшим через всё тонкое лезвие к самому кончику. Тонкая работа, не без удовольствия отметил в очередной раз про себя Евгений.
Он направился к девушке, взял её за волосы, наклонил её голову вперёд и аккуратно приставил стилет к показавшемуся позвонку.
Он сменил положение руки державшей стилет, чтобы было удобней вгонять его вертикально и собирался исполнить то, что задумал, но тут дверь распахнулась и влетел док.
- Его зовут Герман и он..., - счастливо пропел док и вдруг осёкся, заметив полуобнажённую Лару, которая забыв обо всём наблюдала сцену между Евгением и Александрой.
- Он там, жив в общем, - промямлил док, отвернувшись к стене протирая очки, - я, я, вы единственному выстрелили ему в гр..гр..грудь, - слова давались ему нелегко.
Лара засмеялась, застёгивая и заправляя белую рубашку за пояс юбки.
По звуку поняв, что бояться нечего, док развернулся было ко всем участникам разыгравшегося действа, но Лара, видимо решившая вогнать куклёныша в ступор окончательно, задрала юбку и начала подтягивать трусы, которые до сих пор находились в районе её колен. Смеясь, глядя прямо доку в глаза, она переминалась с ноги на ногу, подтягивая предмет женского нижнего белья на предназначенное ему место.
Куклёныш отчаянно порозовел и решился дара речи, завидев чисто выбритый лобок женщины.
Вся эта мизансцена начисто лишила Евгения желания прикончить Санечка.
Он повернулся, подошёл к столу и убрав стилет обратно в сумку вернул её на место.
- Говорите док, я слушаю, - произнёс он ровным голосом, как будто до этого ровным счётом ничего не произошло.
- Я, эм, он будет жить.
- Гемман? - вскинула глаза на дока Санечек
Правильно имя Германа она произнести не могла, её лицо в данный момент представляло собой лицо какой-нибудь пошлой содержанки, обанкротившей своего папика на пластику губ.
- Видимо да, тот который получил пулю в грудь,- не без гордости ответствовал док, - пуля срикошетила об ребро не задев лёгкое и вышла через левый сосок, соска у него не будет, зато будет жить! - уже совершенно счастливым и чрезвычайно гордым собой закончил док.
И зачем он мне нужен? С раздражением подумал Евгений.
Одним долбоёбом в этой идиотской компании стало больше, подумала Лара.
Идите нахуй, я доктор, а не убийца, подумал док.
Санёчек вытирала кровь рукавом блузки, Лара стояла подперев стол пятой точкой, Евгений уселся в кресло, док примостился на стуле для гостей.
Внезапно наступила тишина.
И тут вошёл Никифор Тимофеевич с бампером.

Санечек вытирала кровь рукавом блузки Лары, которая усмехаясь смотрела на нее сверху вниз, и уже ее ненавидела - и за эту усмешку и за то, что она была "до". Сашка уже ревновала эту суку к Жене, тот факт, что он ее только что чуть не убил ни капли не смущал. Она вообще была подвержена пагубной привычке влюбляться в ублюдков. Как говорится, давно не было так хорошо и вот опять!

- Ну хоть Герман жив, осталось найти Юльку, - обрадовалась она, насколько это было возможно в подобных обстоятельствах, когда док объявил последнюю новость.

Но тут Александрию окончательно накрыл выкуренный косяк и, обведя взглядом всю компанию, она спросила:

- А пожрать есть чо? Щас бы картошечки жареной. С лучком... И откуда здесь снова этот е@аный бампер?

#хватитменяпиздить :-Р

Нмкмфор Тимофеевич вопросительно посмотрел на Евгения.
- Не обращайте внимания, она всегда такая - ответил Евгений.
Встав из-за стола, он подошёл в Никифору Тимофеевичу, взял у него бампер и начал с интересом рассматривать рисунок. Вдруг он побледнел.
- Карта...она светится. Это...фосфор?
Док подскочил к шефу, посмотрел сбоку на бампер и завизжал:
- Урррррраааааа, это магия, я знал, что тут дело нечисто! Я всегда говорил, что история с орешками Ивандило больше походит на сказку, чем на реальность. Ещё когда я был мале...
- Заткнись, - довольно грубо оборвал его Евгений и вопросительным взглядом обвёл компанию.
Когда его глаза встретились с глазами Лары, она ни с того ни с сего, стала вдруг расти. Она становилась всё больше и больше, как и бампер, который внезапно накрыл его с головой.
- Ой, - услышал он испуганный возглас дока, - а где шеф?
И тут над Евгением возникло огромное лицо Санечка, она улыбалась распухшими губами и ласково глядела на него.
- Смотрите, какой забавный хомячок.
Тут же её огромные руки подняли его в воздух, всё происходило невероятно быстро, да так, что у него закружилась голова и он оказался перед глазами Санечка, каждый из которых был размером с его стол.
- Что блеать происходит?! - рявкнул Евгений и осёкся. Его голос показался ему незнакомым, это был не голос, это был...писк?
- Он разговаривает, - по прежнему ласково смотрела на него Санечек, - ути какой щекастенький.
Он укусил Санечка, она взвизгнула и отпустила его. Оказавшись на полу, он перекатился и встал на ножки. Задрав голову, он с ужасом смотрел на великанов склонивших над ним головы.
Внезапно Никифор Тимофеевич тоже начал уменьшаться, он засветился так же, как карта и ... всё кончилось, перед ним на полу возник ещё один хомяк, точно такой же, только с белой проплешиной на правом бочку.
- Это пиздец какой-то, - пропищал новоиспечённый хомячок и закрыв глаза повалился на бок.
- Я нечаянно шеф, - Лара растерянно смотрела вниз на хомяка с разным цветом бусинок глаз, - я просто подумала, ну...я иногда думаю, что вы, с вашими иногда чёрными глазами и манерой жевать бутерброды походите на хомяка и вот сейчас, не знаю почему, я тоже подумала нечто подрбное.
- Охуела? - пискнул важный хомяк, - возвращай меня в прежний вид!...Сука!
И тут док начал хохотать, он смеялся так заразительно, что через минуту смеялись все, кто там, наверху, смеялись так громко, что очнулся даже хомяк Никифор.
Два хомяка посмотрели друг на друга.
Никифор подбежал к Евгению и больно цапнул его за бочок.
- На тебе! Всегда хотел это сделать.
А потом Евгений оказался на груди Санечка, у неё за пазухой, пригрелся и от пережитых волнений забылся тревожным хомячьим сном.