Ей восемнадцать, опять не спится - читать романы, курить в окно. Она б и рада отдаться принцу, но принцам, кажется, все равно. Ей, впрочем, тоже почти что пофиг - июнь не скоро, апрель в цвету. На кухне медленно стынет кофе. Дожди, часов равномерный стук.

Ей двадцать восемь, чизкейк и пицца, мартини, праздники круглый год. Она б и рада отдаться принцу, но вечно как-то не до того. Карьера, фитнесс, чужие сплетни: «А он и, правда, хорош живьем?». Еще немного - и будет лето, а все, что после, переживем.

Ей тридцать восемь, будильник злится, но спешка, в общем-то, ни к чему. Она б и рада отдаться принцу, но рядом кот и храпящий муж. Зарядка, ванна, газета, график, обед: вино и горячий мед. А лето смотрит из фотографий, хотя казалось, что не пройдет.

Ей сорок восемь, опять не спится, снотворных куча, а толку – ноль. Она б и рада отдаться принцу, но тут как тут головная боль. И она носит свой гордый профиль: в постель – сама, из нее – сама. На кухне медленно стынет кофе, какое лето? – почти зима.(с)

и неважно, с кем ты ночами спишь
или пьешь до дна.
помни, что ты одна.
помни, ты до конца одна.

совершенно нет смысла в завтра или вчера,
если он не останется здесь, с тобой, до утра.

он так близко идет, провожает тебя домой...
помни, что никому из них не мечтать с тобой.
не болеть тобой, не желать тебя, не дарить,
они рядом, чтоб проживать, но никак не жить.

и не суть, кто готовит тебе по утрам омлет,
кому ты печешь торт и кладешь мерно сахар в чай.
помни, что никого с тобой рядом нет.
никогда не люби. не плачься. и не скучай.

и неважно, с кем по ночам ты спишь,
с кем же - не до сна.
помни, что ты одна.
помни, ты до конца
одна.(с)

С каждым годом я, видимо, делаюсь все умней:
Все ровнее хожу, имитирую статус проще.
И за каждый каприз, что на стрессовой почве взрощен,
Я могу заплатить экономией в пару дней.

С каждым годом все легче вытягивать пряди вниз,
Все дороже белье, и помады все ближе к моде,
И не нужно спасаться зонтом при плохой погоде,
И витрины приветливей смотрят, встречая мисс.

С каждым годом уверенней, вычурней ритм стиха,
И все больше примет относительно чьих-то знаков,
В пище меньше жиров и фасованных в пачки злаков,
И животные чаще свои отдают меха.

С каждым годом все лучше, все легче, все ближе к…
Словно плата за свежесть , за юность в угоду тыла.
И однажды, пойму, что пришла, но уже остыла.
И качнуться в шкафу бесконечные пиджаки,

И залают щенки, и картины моргнут из рам,
И огромные кресла в гостиной зевнут под люстрой.
Ах, как молодость хочет заполнить все то, что пусто,
И порой покупает не вещи, а просто хлам!(с)

я тебя целовал, но куда целовал - не скажу.
не скажу даже дворнику, будучи в пьяном угаре,
а покуда с бычками и листьями на тротуаре
в сладострастной истоме лежу.

я тебя целовал. до чего ж ты была хороша:
и чиста, и пахуча, и с розовыми кружевами.
я лежу. и курю. рядом бабочка полуживая -
полумертвые крылья дрожат.

я тебя целовал. нежно трогал девичий ажур,
ты была благодарна за теплое пиво в киоске.
я обычный поэт. я такой некрасивый. неброский.
но тебя целовал… а куда целовал - не скажу...(с)

Когда вы полностью сосредоточены на своем желании, вы чувствуете себя замечательно. А когда вы сосредоточены на отсутствии того, чего вы по-настоящему хотите, вы чувствуете себя ужасно. Ваши эмоции всегда позволят вам понять, что с вами происходит. Таким образом, если вы будете обращать внимание на свои эмоции и намеренно выбирать мысли, влияющие на ваше самочувствие, вы сможете сознательно направить себя к исполнению любого вашего желания.(с)

Хоть любая тяжесть по плечу и любая ноша соразмерна –
В споре с дураком я промолчу, (но могу проехаться по нервам).
Мне совсем не хочется учить тех, кому не хочется учиться.
Может я не прав – все может быть в нашем клубе тех, кому за тридцать.
У друзей седеют голоса, у подруг уж дочери – невесты,
Что же я могу им рассказать, если им вообще не интересно?!
Я могу, конечно, иногда, заорать, забиться, сматериться…
Но молчу. Такая вот беда в нашем клубе тех, кому за тридцать.
(с)

Я хочу о тебе, для тебя, от тебя...
Я хочу проникая, целуя, лаская,
Принимая, даря, целиком и дробя...
Я хочу поглощая, вонзаясь... стекая
Под родное крыло... Я хочу, чтоб без слов,
Я хочу, чтоб слова разрывали на части.
Я хочу, чтоб с тобой нас по жизни несло,
Чтобы нас заносило в расщелины счастья,
Чтоб держало нас там, чтоб толкало нас вверх,
Чтобы нас иногда и в низины толкало.
Я хочу поглощать заразительный смех -
Твой чарующий смех - и кричать, что мне мало.
Что мне мало его... Мало дней и ночей,
Мало лет... Мало жизни, отмерянной свыше.
Я хочу, чтобы ты под мерцанье свечей
Мои мысли о тайных желаниях слышал.
Я хочу, чтобы ты защищал, охранял...
Чтобы были хранимы с тобой мы судьбою,
Я хочу, чтобы ты, обнимая меня,
Мне однажды сказал: я хотел бы с тобою...(с)

совершенно летнее

а я еще помню, как больно по гальке босой
и как исчезало соленое солнце в дробленой глади.
ветер разбрасывал мне по лицу непослушные пряди,
а ты, поправляя их, целовал обгоревший нос.

пригоршня спелых черешен на завтрак, обед — кишмиш,
ужин — креветки, сухое вино и медовые дыни.
мы были почти неприлично счастливыми и молодыми,
в свидетели взяв только кошек с соседских крыш.

к вечеру голову кружит прибрежный чад —
хмель из лаванды, жасмина, вереса и апельсина.
я совершенно летняя в этом красивом синем,
сердцебиение глушит стрекот цикад,

мир уместился в ладони, сделавшись плоским.
повар из местной кафешки, тощий подросток,
нам отсыпая бесплатную соль, улыбается слишком
дерзко и понимающе для мальчишки.

в ухе серьга, кожа — медное олово,
не углядишь за тобой — и сорвется чужая блесна.
терпкие крымские ночи созданы не для сна.
пристань, лимон и текила. кисло и солоно,

темное теплое море, полная пенная чаша.
слушай, щемящее летнее счастье, случайся почаще?
мир вдруг замкнулся на мне, с меня же начавшись.
я говорю, что мне хочется танцевать.(с)

ни оха понимаешь ты ни вдоха
ни выдоха ни выхода ни мха
давай давай пытай меня эпоха
которая к истерикам глуха
которая слепа но многолика
которая нахальна но кротка
ни визга понимаешь ты ни крика
ни кракена ни крыльев ни крюка

ни стука понимаешь ты ни звука
ни знака ни закона ни звонка
давай давай теки в меня самбука
шальная своенравная река
давай давай кончай меня мой ангел
я здесь никто ни два ни полтора
ни танго понимаешь ты ни ранга
ни рислинга ни ринга ни ребра(с)

Видать, судьба у нас такая:
Одним ли, тысячей ветров,
Ты непременно проникаешь
В мое нутро.

И там, внутри, то колобродишь,
Бросая всю меня под нож,
То вдруг до нежности снисходишь
И лаской льнешь.

То вдруг закружишь в диком танце,
То, изменяя вмиг игру,
Коснешься кончиками пальцев
Звенящих струн.

И все во мне перевернется,
И все истошно закричит,
И красным шаром вспыхнет солнце
В глухой ночи.

Потом вдруг разом все отпустит,
Уйдут куда-то боль и грусть,
И я, свободная от грусти,
Тебя коснусь.

И улыбнусь, мой дикий ветер,
Мой легкокрылый ветерок.
Готов отдать ты все на свете
За пару строк,

В которых я то мед - стекаю
На грудь, то ядом сердце бью.
В которых я одна такая.
И я люблю.(с)

Распишись на лобке на память:
«Здесь все было по высшему классу!»
Оставаться нельзя – затянет,
так что в путь, Дон Жуан запаса!

Будет голодно, будет стыло,
наплевать, ты ведь знаешь точно:
что вся суть приложения силы
В букве «G», а вернее – в точке.

Мы безропотно тратим время
на чужой и надуманный пафос,
с каждым годом нам все труднее
к тусклым будням прикручивать стразы.

А к тебе не пристанет плесень –
не догонит и обожжется
Распишись лучше тихой песней,
а то ручкой, боюсь, - сотрется...(с)

Рука привычно ляжет на стоп-кран.
Хотя какой он стоп? Скорее вентиль.
Дотроньтесь и пожалуйста разденьте,
Раздвиньте. Я - разбуженный вулкан,
Который жаждет вам преподнести
Все то, что до сих пор бывало скрыто.
Скажите, Вы хотели бы войти?
Глядите! Все помехи гладко сбриты
И Вам сейчас позволено смотреть.
Я более скажу - дозвольно трогать
Губами, языком... Пусть я на треть
Гулена и на четверть недотрога,
Но Вы забудьте это. Я хочу,
Чтоб Вы сегодня стали майским ветром,
Чтоб Вы в меня входили по чуть-чуть,
Чтоб брали в плен меня по миллиметрам,
А я бы Вам поведала потом,
Чуть позже, а когда - гадать не буду, -
Что Вы тогда казались мне котом,
Дорвавшимся до лакомого блюда...
Чуть позже я открою Вам секрет,
Что руки, нет, скорее губы... Парно...
Что лучше Вас на целом свете нет...
И как же я за все Вам благодарна.(с)

Черти меня до утра колошматили.
Бедное сердце! Кровавое месиво!

А, не пошли бы вы к чертовой матери?
Что ж вы собак на меня понавесили
И ухмыляетесь, в доску довольные,
Кости бросаете: сдохну ли, выживу?
К черту чертей! Мне ни капли не больно, и
В клетках моих столько огненно-рыжего,
Что никогда вы со мною не справитесь!
Стержень во мне из металла того еще.
Нате! Грызите! Скорее подавитесь,
Чем разгрызете! Скулящей и ноющей
Вам не увидеть меня, проклятущие!
Как бы внутри не болело, ни ойкало,
Я не предам сокровенное, сущее.
И не надейтесь! Ни рядом, ни около
Вам не бывать с моим страхом. Неравная
Схватка у нас. Но вы зря колошматили.
Все заживет. Как на кошке. И, главное:
А не пошли бы вы к чертовой матери?(с)