С годами утрачивается легкость шагов.
Не принимая в расчет, что нельзя стать победителем, не научившись проигрывать, — сотню раз измеряем, обдумываем, анализируем, что попросту вредит делу. Временами надо позволять себе увлечься ничегонеделаньем. Без спешки идти мягким шагом под вальс из снежинок, а не бежать сломя голову; просто сидеть на стуле и смотреть в окно, как строят дом напротив; просто не разговаривать, закрыть глаза и обняться.

Мы разучились разглядывать скомканные пролетающими самолетами облака.

Мы стали заложниками эгоцентричных теорий, умных слов, описывающих чужой опыт, идей, выдающих общее равнодушие, бесцветных реалий повседневности. Мы больше не всматриваемся в закаты, нам интереснее рекламное предложение в журнале.

Надо бы чаще заглядывать в себя.

Для этого не нужно денег или особых условий.

Все очень просто. Остановиться и аккуратно заглянуть внутрь, где тихое сердце уже отчаялось нас звать...(с)

"Рано или поздно мы все приходим к отметке насыщения всеми видами человеческих отношений. Это может произойти завтра или послезавтра, в следующем году или через несколько лет. Такое состояние называют зрелостью. По мне — слишком пафосно. Все проще: ты понимаешь, что все произошедшее и все, что может произойти, больше не проникнет так глубоко в тебя. Не из-за наращенной брони. Просто в тебе так много всех видов отношений, что новым нет места. И тогда ты проходишь мимо них, да, заполненный по горло и израненный до дна, но сильный в собственном богатстве. Тебя ничем не удивишь, тебе не нужно ничего особенного, только самое малое, настоящее. Насытившись, во всем ищешь одного — спокойствия. Ты готов отдавать любовь, но в тишине прикосновений, когда слова лишние, а голоса — распугивают волю. Ты хочешь дружбы, но такой, когда молчание красноречивее любых слов, а поступки доказывают то, что невозможно доказать словами. Прошло время звуков. Теперь ты улыбаешься желтым осенним листьям в лужах на черном асфальте, сумасшедшему поступку давнего друга, который, бросив дела, мчится через всю сетку метро, чтобы разделить с тобой пиццу на теплой кухне. Теперь ты ценишь в отношениях не то, что получаешь и отдаешь, а то, что вы просто вместе.

" Эльчин Сафарли "Мне тебя обещали"...(с)

Нагайка свистнет над спиной –
Порю тебя, сама же плачу:
Мне не дано любви иной –
Так что же это значит?!

Пороть, целуя? Целовать, скорбя –
Как жаль, что не совпали раньше!
У ног своих я посажу тебя –
И буду думать – что же дальше?

Там лес глухой – и волки, волки,
Там их глаза в ночи блестят!
Мне надоели эти кривотолки –
Я – Госпожа твоя,
Но Я – НЕ существую без тебя…
2012г.

"Мразь" Натали Гаванская

Под милым ликом - чёрная душа,

Под ангельской личиной скрыта мразь,

Расчетливо, цинично, не спеша,

Предаст и будет радоваться всласть.

Дождётся скоро дьяволицы мать,

Что и её продаст родная дочь,

Тот путь короткий и недолго ждать -

На смену дню придет немая ночь,

Где жёлтым глазом полная луна

Заставит облик женский поменять

На шкуру оборотня, тишина

Взорвётся диким воем, сатана

Поманит пальцем с ним пойти до дна.

Она пойдет, пусть даже к чёрту в пасть

Наживы ради...Не лишится сна.

Не женщина, не дочь, а просто мразь.(с)

Игрушки для взрослых .Дан Кешон

Чьим-то восхищением заводные куклы,
В ощущеньях выпуклы, в зазеркалье впуклы,
Могут как-то двигаться только под нажимом.
Жизнь у них зависима от длины пружины.

У кого-то фроиндин, у кого-то жинка,
Внутрь от размножения вставлена пружинка,
Нуклеоанализы отвечают в-нук ли,
Чтоб от счастья прыгали заводные куклы.

Мы с тобой похожие, мы почти родные,
Ключиком приложенным в жопу заводные,
У надежды мимика, у судьбы ужимка,
У кого-то лопнула старая пружинка.

***

Под подушкою живу, как в гостинице,
Закручинится душа, напружинится,
Заржавевшею, больной, слёзной тушкою,
Не танцую, не пою под подушкою.

Заведи меня скорей, смажь старательно!
Я добряк, а не злодей отрицательный,
Год влюблённою, забытой игрушкою,
Прозябаю в темноте, под подушкою.

Приготовь пирамидона и бинтики,
Разбери меня отвёрткой на винтики,
Натяни пружину ключиком - плюшкою.
Стань как прежде госпожой и подружкою.

И когда я вновь поправлюсь, Практически
Ты поймёшь, в моей душе механической,
Под забавной оболочкою - плёнкою
Страсть натянута большой шестерёнкою.

Мягкой тряпочкой протри - я ведь глянцевый,
Развлеку тебя весёлыми танцами,
Буду нравиться тебе - буду душкою,
Ну а на ночь уложи под подушкою...

***

Ах, нервы сетевидные, как ситечко,
Теперь беглянку дёргают за ниточки,
Все те, кто ей в дороге повстречаются,
А может в этом жизнь и заключается?
Нет... нити путеводной, эх, раззявина!
Нельзя слонятся куклам без хозяина.
Пропажа - вещь в истории нередкая,
Попользуются все марионеткою
До слёз - координация нарушена,
Растоптана, унижена и плюшева.
Морщинисто-потёрто-амимичное
Потеряно лицо её тряпичное.
Погода размокающе-неясная,
И кажется желанным карабасное.
Бродя по человеческому городу,
Отыскивает шварцевые бороды...

Как чучело, годится лишь для смеха,
Она осталась, цирк давно уехал...

***

Стойкого солдатика сделали из олова,
Стойкому солдатику выдали мундир,
Чтоб не трогать ручками ягодицы голые,
Спрятать оловянные, стойкие муди.

Стойкого солдатика из десятка робкого
Презирает родина и родная мать.
Не отнять оружие, не прибить коробкою,
Даже не разжаловать и не расстрелять.

Стойким не дотронуться до девичьей талии.
И отсюда следует вывод и морал...
В перемирья холоде и в пылу баталии
Если ты из олова, то не генерал.

***

Вышагивают браво отважные ребята,
Они не из металла - бумажные солдаты,
Их вырезали много - рука уже устала,
Чтоб было чем гордится картонным генералам.
Перешагнёт болота, капканы и овраги,
Промокшая пехота от матери бумаги,
Но вождь - Иван Сусанин, судьба играет в жмурки,
Погибнут от собрата - бумажного окурка.
Под крики генерала: картонна голосистость,
Усердно вырезаю бумажных пацифистов.

***

Пиковую даму царственных кровей,
Временно заменит дама от червей.
Душу согревает мысленная дрожь,
Пиковая дама не заметит ложь,
Взгляд с игральной карты - удаленный лик,
Проникает в сердце остриём от пик,
В масть пойду валетно - крой меня и бей!
Ласково утешит дама от бубей,
Может быть, притупит справедливый гнев
Страстная брюнетка - дамочка от треф...
Пиковую даму - главную из муз
Козырем накроет чей-то дальний туз,
К счастью, не увижу - между нами мрак,
Я всего лишь жалкий подкидной дурак...

***

Зачем ты вставил в зад искусственной кукушке
Весь этот механизм из гирь и шестерней,
Проклятый часовщик? Она же не игрушка,
Крылатые мечты и помыслы у ней.

Ныряют огурцы в заплаканность раствора,
Набычились бычки в томате и соку,
Квадрат гипотенуз рассчитан Пифагором:
Куранты издают истошное «Ку-ку!».

Раскроется душа – кукушечий скворечник,
И люди скажут «Ах», куда-то заспешат,
А ты в моё гнездо, Марией, что безгрешна,
Подкинешь целый полк голодных кукушат...

***

Не щекочите нервного Атланта,
Ему держать балкон давно претит,
Он - просто кладезь всяческих талантов
По обольщению кариатид.

Крепить балкон - не упираться в небо,
А значит в жизни где-то повезло,
Но не даёт сбежать цементный клебер
В соседний парк, где девушка с веслом.

Не ухватить за бронзовую ножку,
Не полежать с любимой на траве,
Судьба добра к скребущей душу кошке,
И бьёт ключом... по буйной голове.

***

Летела пыль с потухшего экрана,
На чердаке мурлыкали коты,
Былой любви гноящаяся рана
Обозначала скорые кранты.

Сама себя курила сигарета,
Страдал отрыжкой недопитый брют,
Злой Нострадам чумного лазарета
Пообещал, что скоро все умрут.

Часы-скворечник, пьяная кукушка,
Возненавидя деревянный кров,
Плевала на дрожащие макушки,
Считая людям будущих коров.(с)

Хочешь сесть на два стула сразу?
Не упасть, зацепиться жопой?
Молодец!
Там кидаешь словцо, здесь фразу.
С ней в деревню, со мной в Европу.
Мир чудес.

Говоришь, любишь нас обеих.
Ей целуешь плечо, мне ручку.
Прям гигант.
Я на это смотрю трезвее:
Она - сучка, я - тоже сучка.
Вариант.

Знаешь, я ведь и впрямь любила...
Ощущенья включили разум.
Это блажь.
Стало пусто все и уныло.
Ты надежду разбил, как вазу,
Персонаж!

До конца хочешь быть ты честным?
Почему же со мной, не с нею?
Мне зачем
Эта боль от ухмылок, жестов,
От жестокости заблуждений
И речей?

Убиваешь меня словами.
Душу рвешь, обнимая тело.
Для чего?
Чтобы плакала я стихами?
Чтоб оттачивала я, тлея,
Мастерство?

Но ведь я же живая! Как же
Ты со мной сотворил такое?
Как ты мог?!
Я ж - не кукла на распродаже!
К ней иди! А я дверь закрою
На замок...(с)

Боль.. Боль души... Такая маленькая, что ее можно спрятать от окружающих за улыбкой, и такая большая, что невозможно ее носить в себе... У души нет обриса, но даже при этом боль заполняет тебя всю и в какой-то момент переливается через край в виде слез, звонков, смс, истерического смеха и тихого воя в подушку. И никто не видит как твоя Вселенная заполнятся липкими воспоминаниями, скользкими мыслями и удушающими рыданиями... И никто не слышит как стучит в набат сердце, как пульсируют в голове слова перевернувшие мир и как разрывается душа... Позже ты возьмешь еле заметное прощение и начнешь латать ее. И вполне возможно ты сделаешь ее почти цельной!! И только маленький ажурный шов будет тебе напоминать о том как ты уснувшими вечерами вывязывала на душе цветы и птиц... Это потом... А сейчас... Сейчас плачь...

-Не грусти, — сказала Алисa. — Рано или поздно все станет понятно, все станет на свои места и выстроится в единую красивую схему, как кружева. Станет понятно, зачем все было нужно, потому что все будет правильно...

"Алиса в стране чудес"(с)

А когда исчерпаешь все "за" и "против", окончательный выбор подчас случаен. / Так гласит Академия Подворотен. Я шучу /, ты почувствуешь, как скучаешь. Как тоска, отметая твои причины, или принципы /это, наверно, ближе/, Виновато, неизлечимо, обо мне ностальгией пишет. Вышивая среди причастий моим именем текст молитвы, невозможная сопричастность нашим прошлым в тебе разлита.

И не тонет, и не сгорает, то что мог бы сложить иначе, в твоем сердце перебирая, все, что ты безнадежно прячешь, от себя, от меня, от Бога, /что осталось от Хиросимы/.

Я бы мог прийти к твоему порогу...

Только это невыносимо...(с)

Я не умею нежно, мне нужно – больно,
Тебя зашивать под сердце, под линии на ладонях.
Зубами кусать за шею с глухим ворчаньем,
Так по-кошачьи нежно, по-волчьи отчаянно.

Я не умею тихо, мне нужно – громко.
Ломаться, ломать, после зверем выть над обломками,
Зализывать раны до новой короткой встречи –
То, что мой волк не убил, моя кошка лечит.

Я не умею в спину, мне нужно – в сердце.
Зубами вцепиться крепко, влюбить, влюбитьcя, раздеться.
Прижаться всем телом, стащить с тихим рыком на пол:
Кошка – до первой крови, волк – до последней капли.(с)

Я у зеркала стояла с чувством смешанным:
Ни лицом не оплошала, ни фигурою…
И имела все задатки Мудрой Женщины,
Равно как и шанс остаться Дура-дурою...

Все возможности просчитаны и взвешены,
И в согласье с мировой литературою…
Я пыталась быть хоть в чём-то Мудрой Женщиной,
Хоть удобнее и проще – Дура-дурою.

Дни безбедные мне не были обещаны,
И не очень-то боялась стрел Амура я…
Ох, надолго ли хватило Мудрой Женщины?
Где-то робко проявилась Дура-дурою.

По судьбе моей пошли сплошные трещины,
Вновь у зеркала стою с усмешкой хмурою
И ищу в себе остатки Мудрой Женщины,
А оттуда нагло смотрит Дура-дурою.

Да, я знаю – настроенья переменчивы,
Обусловлено не всё твоей культурою.
Ты являешься по сути Мудрой Женщиной,
А на деле – то и дело Дура-дурою.

И, как будто, не совсем собой развенчана,
Но пою себя прокисшею микстурою:
Не выходит ничего у Мудрой Женщины –
Хватит мудрости остаться Дура-дурою…

Июль Кареглазый

И качнется ночь, растворяя разность, наделив похожестью отражения. У тебя — отточенность каждой фразы. Ты стреляешь метко (на поражение)...
У меня — кончается срок вакцины. И надолго — сбои с иммунитетом. Я боюсь, когда я к тебе остыну (теплым маем или горячим летом), полосну по венам последней строчкой, и прольется горечью боль утраты. Наше прошлое станет точкой Абсолютного Невозврата. Я хочу сберечь эту хрупкость граней. И остаться светом в ее пределах.

Ты меняешь Крепость на Поле Брани.

Я кладу к ногам твоим лук и стрелы...(с)

Она никогда не звонит. Приходит молча.
Глаза ее кажутся темными и чужими.
Скрывая в кошачьей грации что - то волчье,
Чему и сама , похоже, не знает имя.

Роняет одежду. Стоит у окна нагая.
Легко и невинно лишая тебя рассудка.
Молчаньем свою свободу оберегает.
Душою - почти ребенок. Глазами - сука.

Ты тонешь в пьянящем запахе ее кожи.
Когда она мягко подходит к тебе, босая.
В течение ночи полностью уничтожив,
Она тебя утром заново воскресает.

Чтоб после опять исчезнуть. С толпою слиться.
Ты куришь задумчиво, сделав покрепче чаю.
И вспоминаешь мудрое про синицу...
А небо в глазах твоих по журавлям скучает.

Решаешь, что - хватит. Стираешь в своем мобильном
Ее телефонный номер /не отвечает/.
Пытаешься жить свободным и нелюбимым.
Она возвращается... молча...И ты прощаешь(с)