Я в тебя погружаюсь до дна,
Чтоб испить своё чувство вины,
Мы с тобою немного пьяны,
Не считая, что ты здесь одна.

Был ли я? Это старый вопрос.
Был ли он, что смотрел из окна?
Я озвучу, что ты не смогла,
Снова вынести скучный допрос.

Мой бинарный удался прицел,
Я из тех, кто стреляет в двоих,
Вновь пинком получая под дых,
За рассадник озвученных дел.

Ноги только почуяв тупик,
Со всей дури врезаются в столб,
Я отдам неоплаченный долг,
Когда буду с тобою впритык.

Вынув рано погибших детей
Из горящих соседних домов,
Здесь не хватит объятий и слов
Для моих сумасшедших идей.

Мы лишаемся заданных чувств,
Что легко подавлять изнутри,
Ты противишься снова — смотри,
Наш сосуд замечательно пуст.

Королев раздевают взахлёб,
Разрезая на части корсет,
Там, где вторят, что выхода нет,
Зашивают намеренно рот.

У тебя будет новый слуга,
Что отрежет уродство и честь,
Острых ран не получится счесть,
Так за край убегает строка.

Ты насилуешь задним числом
Всё, что вновь не вмещается в кадр,
Я не то чтоб действительно рад,
Только всё это полный дурдом.

Замедляется медленно казнь,
Ты готовишь отсюда побег,
Из тебя сможет выйти стратег,
Если я размотаюсь за раз.

Королев полагается мыть,
Отдаваясь за каждый приказ,
Дефицит неопознанных фраз
Позволяет уйти и забить.

Молоток вновь стучит по гвоздям,
Его стук погружается в сон,
С губ сочится ещё один стон,
Что не рад запоздалым гостям.

На тебя не хватает табу,
Потому что ты тоже запрет,
След на коже, как старый привет,
Выгибает в чужую дугу.

Что запомнит, какой нынче сор,
Мы не сможем убрать из избы,
Многоточия встанут на «Вы»,
Чтоб закончить ещё один спор.

Уравняв сразу всех королев,
И прикончив их преданных слуг:
Я тебе ни любимый, ни друг,
Но могу, если нужно, за всех.