Любимое творчество (не моё)

Ты в Его жизни

Ты в его жизни не с тем чтоб его учить
Он и силен и мудр и не верит ничьим словам
Он как бескрайний лес, созданный чтобы быть.
А ты там летаешь и ухаешь. Просто сова.

Ты в его жизни не с тем чтоб его спасать.
Всё, навытаскивалась уже раненых из огня.
Он не такой, чтоб ему было можно что-то отдать
Разве что всю целиком: забери меня!

Ты в его жизни затем, чтоб ему писать
С ним говорить и плакать и обнимать
Чтоб под одним только взглядом его кончать...
Но никогда не жалеть: ты ему не мать

Ты в его жизни не с тем чтобы дать совет
Даже не с тем чтоб наполнить порядком дом
Не для того, чтоб кормить дюжиной котлет
Ты для того, чтоб он знал как прекрасен он

Все что ты можешь -просто закрыть глаза
И улыбаясь за руку с ним идти.
В золото превратится каждая твоя слеза
А в бриллианты смех. В этом суть пути.

Ты никогда не станешь его ловить
Зверь с удовольствием сам ходит на водопой.
Все что ты можешь -просто его любить
Чтобы с тобою рядом он был собой.


Татьяна Мужицкая

Воскрешает в тебе всё лучшее, всё забытое, всё ушедшее.
Эта девочка – прихоть случая, безрассудство и сумасшествие.
Ты, казалось бы, прочитал её – до концовки, до послесловия.
Очевидно же – не чета тебе и совсем не твоя история,
Детектив с нарочитой детскостью и нуаровскими фрагментами.
Femme fatale – никуда не деться ведь, всё понятно ей, всё заметно ей.
Ты флиртуешь с ней, шутишь, дразнишься – но внимательно, осмотрительно.
И тебе, мол, вообще без разницы, если надо кому – берите, мол.
Ты смеёшься: «ах, эти женщины!» и горячими сыплешь фразами.
А в глазах её нежность плещется, раз взглянул – захлебнулся сразу же.
Зацепила же за живое всё у порога беспечной вечности.
И внутри тебя – волком воется, и внутри тебя – звери мечутся
Между яростью и сочувствием, между злостью и хищной радостью.

Ты целуешь её и чувствуешь, что впервые вот так, как надо всё.


Наташа Хедвиг

Богом молю, как молила и ранее:
Как бы ни била жизнь,
Только, пожалуйста, не предавай меня
И за семью держись.

Срывы, обиды бывают у каждого –
Всё это я прощу.
Только любви нашей – самого важного –
Не предавай, прошу!

Нет у предательств ни правды, ни истины…
(Истина – в простоте),
Нет срока давности, нет и амнистии -
Ни по одной статье.

Юлия Вихарева

Осень

Пахнет дымом, и грустно очень, -
То дворами, где жгут листву,
Невидимкою бродит осень,
Покидающая Москву.
Сколько грусти и сколько света,
Как пронзителен птичий гвалт!
Листья желтые с черных веток
Тихо падают на асфальт.
Ветер листья метет, как дворник,
Растворяется дым, а мне
Так спокойно и так просторно
В этой доброй, как мир, тишине.
И не надо сердиться вовсе,
Что опять я брожу один:
Понимаешь, уходит осень, -
Я хочу ее проводить.

Сергей Крылов

Электрический зуммер, эльфийский транзит,
голос из облаков.
Завари себе кофе, закапай визин,
поваляй дураков,
повиси на личном своём кресте,
а потом его понеси,
нарисуй любовь на смытом холсте,
ничего у них не проси.
Не ломай их хлеб и не пей вина,
не завидуй эльфийской страсти:
тяжела вина, высока цена,
смерть они называют счастьем.
"Боль" на их языке и значит – "любовь".
В нежном голосе – отзвук жести.
Полюбить их может почти любой,
а они выбирают жертву.
А эльфийская верность – надгробный гранит.
Никому не простят измену!
Электрический зуммер звенит, звенит...
Эльфы с неба сходят на сцену.
Восхищайся, слышишь, до судорог,
и всего себя отдавай.
Между двух огней, между трёх дорог
сердце тёмное зарывай.
Как очнёшься, – в блоге выложишь стих,
нарисуешь знакомый профиль.
Золотая пыльца на пальцах твоих
и на чашке с остывшим кофе...


Светлана Гольдман