Паллада и Кентавр

У Насти в спальне висела копия Ботичелли "Паллада и кентавр". Хорошая копия, картину ей подарил любовник, и он утверждал, что писал ее чуть ли не современник великого художника. Стоила эта вещь бешеных денег, но во мне не вызывала никаких эмоций кроме еле заметной жалости, легкого отвращения, может быть. Мы пили вино из больших серебряных бокалов, похожих на ритуальные, лениво развалившись на кровати днями, неделями, месяцами. И всегда, когда я приходила к ней с бутылкой, или с парой бутылок, ее муж играл на компе, пока мы барахтались в белых не глаженых простынях. Я время от времени фокусировала взгляд на картине. Паллада грустила, а кентавр был сломлен. Блеклый, несвежий горизонт, ссутулившийся полумужик-полуконь, утративший свою прежнюю силу перед печальной богиней. Такие подарки не делают вне контекста, и этот мужчина, кем бы он ни был, был все же неглуп. Он был тонок и раним, и, безусловно, он был талантлив, по крайней мере мне так почему-то казалось. Остальные опускались до банальностей, устраивали ей романтические ужины, топили свечи в ванной и запускали небесные фонарики. Я плевала на них всех, потому что Настя была тогда моей. А еще потому, что Ботичелли не открыл ей глаза на очевидные вещи. Я чувствовала душевный покой, гармонию, легкую приятную грусть. Любовник сходил с ума, когда она своим звонким и до неприличия громким голосом кричала ему в трубку "Да подожди ты, я еще на парах!" а сама снимала с меня платье. Её муж не спрашивал, откуда появилась картина, он не обращал на это внимание. И даже если бы перед его носом появилось яркое авангардное пятно размером с футбольное поле, уверена, и оно осталось бы незамеченным. Меня дома ждал такой же парень, как на полотне, иногда, впрочем, я отмечала даже сходства их физических данных. Едва уловимые сходства. Это продолжалось какое-то время, а потом все стало на свои места. Настя решила уехать из страны. Я зашла к ней на чай в последний раз. Она говорила мне, какие вещи хочет взять с собой, что-то о часовых поясах и авиарейсах. Может быть, у меня есть теплая куртка? И когда я установлю скайп, чтобы видеть ее милую мордашку и слать воздушные поцелуи? Я радовалась за нее, как могла радоваться за самую любимую свою девочку, и мне совсем не хотелось перебивать, когда она словесно предвкушала возможный кайф предстоящей жизни. Но я заметила, что Ботичелли исчез, а на его месте одиноко торчит из стены криво прибитый гвоздь. Но спросить, куда делась картина я не успела. Мне позвонили, и я уехала на встречу. А потом как-то не представлялось возможности.