Исповедь трансфана.

Этот рассказ написал не я. И написан он не обо мне, а о похожем человеке. Опубликовать его хочу для того, чтобы образумить многих, предвзято относящихся к таким как я людям. Для того, чтобы дать понять, что "транссексуал"- это вовсе не "девочка с сюрпризом" и вовсе не парень в платье.
Для того, чтобы от меня перестали шарахаться со словами "это не для меня". Чтобы поняли, что отношения с таким человеком могут принести много радости и даже счастья.
Если кого-то зацепило- пишите мне в личку. Только гадости писать не советую, ибо своиv мнением вы всё равно не искорените данное явление, а лишь зря потратите время , показав свою глупость.
Убеждать меня в чём-либо не нужно. Уже поздно мне пытаться объяснить, что я неправ, ибо я уже давно после операции, смены внешности и документов. И со всем этим я любим, я сексуален, я добр, благороден, честен и красив.

Автора этого рассказа я знал по переписке. Человек мне лично очень неприятный, но рассказ очень помог мне вразумить несколько лет назад не мало людей. Скажу сразу- таких транссексуалов-парней, как описано здесь, не так уж много. Обычно эти люди совершенно другие, полная противоположность мне и герою рассказа. Рассказ- не вымысел. Чистая правда. Автора и героя рассказа знает немало народу. И история вовсе не единичная по своей природе. Но полезно почитать всем.

Итак, рассказ.

Исповедь трансфана (2001год)

Этот текст я сочинил года два назад, имея в виду повесить его на gay.ru. Однако его главный герой был категорически против, хотя я в целях конспирации изменил всяческие имена и детали: очень его смущало, что кто-то из знакомых может опознать нашу историю. С тех пор утекло довольно много воды, жизненная ситуация несколько изменилась, да и случайная публика сюда, в отличие от гей.ру, вряд ли забредает. Но, конечно, когда будете читать — имейте в виду, что писалось для тех, кто не особо понимает, о чем речь. Все началось с того, что малознакомая девушка привела ко мне в гости очаровательного худенького светленького мальчика лет пятнадцати, представив его как двоюродного брата. Мальчик мне сразу очень понравился, в том числе и крайней застенчивостью: я люблю отогревать людей. В первую встречу Павлик с перепугу вообще не мог произнести ни единого слова: молчал в ответ на все мои вопросы и, наверно, сбежал бы, если бы сестрица не подталкивала его в мою сторону. Но интерес со стороны взрослого парня в конечном счете сыграл-таки роль допинга: после того, как мы расстались, мальчик едва вытерпел ночь и в 8 утра позвонил извиняться за неконтактное поведение... Мы стали встречаться – практически каждый день, чаще вдвоем, иногда вместе с сестрой (толстой и глупой девицей, явно злившейся, что Павлику со мной интересней). Начало романа – это всегда восхитительно: каждое свидание делает двух людей чуть ближе. Встречаясь с совсем юным и неопытным мальчиком, я, разумеется, старался быть предельно осторожным, не торопить события – но благодаря этому и сам получал максимальное удовольствие: ведь каждая новая ступенька близости одолевалась отдельно. Вот в какой-то кафешке, основательно накормив пирожными, я в первый раз взял мальчика за руку (и он дернулся, как от удара током), вот, перед тем как разойтись по разным линиям метро, в первый раз поцеловал на прощанье, вот мы уже гуляем в обнимку по осеннему Павловску и соединяем наши ладони, протягивая пол-яблока прожорливым белкам... Недели через три после знакомства мы проводили добрую половину времени, целуясь в укромных уголках питерских парков. В одно из таких свиданий к нам начал приставать какой-то пьяный мудак с воплями "Пидоры! Пидоры!" – я основательно навалял ему по морде, после чего Павлик, наблюдавший за дракой с ужасом и восторгом, наконец выдохнул: "Я люблю тебя!" Я решил, что это признание стоит отметить первым вечером вдвоем у меня дома. Конечно, я хотел его. И видел, что он тоже меня хочет. Но видно было и то, что ему очень страшно. А потому я решил и в этот вечер не заходить слишком далеко: пусть Павлик привыкнет не только ко мне, но и к этой спальне, к этой постели. После затяжных поцелуев мальчик заснул со счастливой улыбкой на лице, а я пошел в гостиную дописывать программу. Через час раздался телефонный звонок, и совершенно пьяная "сестра" Павлика, не давая мне вставить ни слова, рассказала мне, что Павлик – никакой не Павлик, а ее 20-летняя любовница Полина, у которой такая дурь – воображать себя мальчиком. Я повесил трубку и стал с интересом прислушиваться к своим внутренним ощущениям. И даже сам удивился тому, что почувствовал: со мной ничего не произошло, я был абсолютно спокоен. Я знал из каких-то книжек и газетных статей о том, что бывают такие люди – транссексуалы, видел когда-то на какой-то вечеринке довольно нелепое существо с неумелым макияжем, не скрывающим пробивающейся щетины. Мне, правда, никогда не приходило в голову, что транссексуал может быть геем, – но, если подумать, это вполне естественно: одно дело – кем ты себя ощущаешь, мужчиной или женщиной, другое – кого ты при этом любишь и хочешь, мужчин или женщин, ясно, что у парня-транса точно так же может быть любая сексуальная ориентация, как у обычного парня. Но это всё теория – а передо мной-то сугубо практический вопрос: как относиться к существу, которое посапывает сейчас в соседней комнате? Я люблю мальчиков и совершенно равнодушен к девочкам – так, но готов ли я признать, что разбираюсь в этом вопросе хуже, чем доктор или паспортистка? В течение месяца я почти каждый день обнимал и целовал мальчика, а не девочку, – иначе у меня не замирало бы под ложечкой при этих поцелуях. Я смотрел, как этот мальчик катается на роликах, пропуская между ног канализационные люки, как он бросает палку своей собаке, предварительно сломав ее пополам об колено, как он записывает время и место следующей встречи шариковой ручкой на коже запястья, – на все то множество мелочей, которые и создают неповторимый облик человека и которые невозможно подделать. Я читал его стихи, посвященные Артюру Рембо и Жану Жене, – никакой девушке так не вжиться в образ мальчика-гея, если только эта девушка не обладает ярким литературным даром (но тогда стихи были бы получше зарифмованы). Я полюбил этого мальчика за все это – а не за запись в паспорте и особенности анатомии. Конечно, я собирался рано или поздно его раздеть – а раздев, увидеть нечто более или менее определенное. Ну и что? У одного моего любовника был член длиной 3 см (я потом наткнулся на статистику: так бывает не то у трех, не то у пяти процентов мужчин), у другого грудь и живот были покрыты чудовищными рубцами (в детстве обварили кипятком), – безусловно, раздевая их, я на это не рассчитывал, но мне это никак не помешало... Утром я сказал умывшемуся, позавтракавшему и довольно щурящемуся на радостное весеннее солнышко Павлику: "Малыш, мы с тобой вместе уже целый месяц. Тебе не кажется, что пора мне о чем-то рассказать?" Павлик насторожился и ответил: "Нет". "Что ж, – сказал я, – можно и не рассказывать: вчера звонила твоя Татьяна, так что я все знаю". "И что это меняет?" – спросил, насупившись, Павлик. "Да, в общем, ничего, – ответил я. – Но что ты собираешься делать дальше?" Я имел в виду Татьяну и себя: ясно ведь, что после ее пьяных откровений Павлику предстоял разрыв с ней, а это всегда непросто после нескольких лет связи. Но Павлик ответил иначе: "Как что? Операцию, конечно". Следующую ночь мы провели вместе. Павлик долго не мог решиться, и мы просто лежали обнявшись, я, запустив руку под футболку, гладил его по спине, и постепенно мальчик завелся, позволил стянуть с себя футболку, а потом и трусы... Он смеялся, тормошил мой член, повторяя: "Какая игрушка! Какая классная игрушка!" – сам подставил мне попку, а под утро упросил взять его второй раз, хоть я и боялся, что с непривычки ему будет больно... С тех пор прошло больше двух лет. Павлик во всех отношениях возмужал: психологически – стал раскованным и уверенным в себе, физически, после года гормонотерапии, стал крепче, обзавелся золотистой шерсткой на ногах, пушком на верхней губе и нормальным юношеским ломающимся басом. Значительную эволюцию проделали и наши постельные расклады: поначалу Павлик норовил остаться в футболке и уж во всяком случае не подпускал меня ни к груди, ни к тому, что между ног, объясняя, что ему это не нужно и все равно он там ничего не чувствует, – но через несколько месяцев я все-таки добрался до его сосков, и оказалось, что прекрасно они чувствуют, не хуже, чем у меня самого. На следующий шаг ушло больше года, помогли гормоны (ведь от них, помимо прочего, возрастают сексуальные потребности) – и однажды мальчик сказал: "Какого черта! Я в конце концов и так знаю, кто я такой, и знаю, что ты это знаешь, – тогда чего ради мы себя ограничиваем?" В ту ночь я впервые взял его спереди, а на следующую, когда поработал еще и языком, – Павлик в первый раз в жизни кончил... Я всегда был сторонником открытых отношений, и это пришлось Павлику по вкусу. У симпатичного мальчика не будет недостатка в поклонниках – и то, что мальчик не прыгает сразу в койку, для некоторых не минус, а плюс. Несколько раз Павлик ухитрялся провести с молодыми людьми ночь, не раскрываясь, – вдохновляемый, вероятно, своим любимым спектаклем "М.Баттерфляй". Дважды эти романтические приключения принимали затяжной характер, и приходилось раскалываться, – и оба раза отношения после этого продолжались с удвоенной силой. Что же касается меня, то я стал интересоваться трансгеями – следить за объявлениями на соответствующих досках, заходить на специальные сайты. И выходит, что за последние два года большинство моих любовников были трансами. Осознав это, я сперва сам удивился – а потом понял, что ничего особенно удивительного в этом нет. Мальчик-транс – действительно очень удачный и привлекательный объект для моего влечения, и наверняка не только для моего, просто многие над этим никогда не задумывались. Во-первых, мальчик-трансгей (в достаточно молодом возрасте и до всяких операций) всегда выглядит на 5-10 лет младше своего возраста. Отдельные элементы поведения он тоже подстраивает, сознательно или бессознательно, под тот возраст, на который выглядит. В то же время житейский опыт, багаж душевных переживаний, элементарная образованность у него, естественно, соответствует возрасту паспортному. Получается мальчик, выглядящий и ведущий себя на 14-16 лет, а думающий и чувствующий на 20-25. Это идеальный для меня вариант: я могу относиться к мальчику как к младшему, могу заботиться о нем, в чем-то – учить и воспитывать, но в то же время рассчитывать на то, что он способен меня понимать, что при необходимости он может взаимодействовать со мной на равных. Во-вторых, я (и наверняка не я один) терпеть не могу бабства – "женской логики", все выворачивающей наизнанку, "женской" психологии в самых разных ее проявлениях (от элементарной склонности к сплетням до полубессознательной убежденности женщины в том, что мужчина должен носить ее на руках и выполнять ее желания). Разумеется, это свойственно не всем женщинам – но это, положим, меня не касается, пусть с этим справляются мужчины-натуралы. Хуже другое: сплошь да рядом те или иные проявления этого бабства вылезают из молодых (и не очень молодых) геев. Кроме трансгеев. Потому что мальчик-транс, осознав, что он, несмотря на женское тело, является мужчиной, прежде всего стремится истребить в себе любые намеки на женские способы восприятия и манеры поведения. В-третьих, всегда приятно знать, что ты очень нужен другому человеку, что ты меняешь его жизнь к лучшему. Для юного трансгея совершенно естественно думать, что он никому не нужен: геев устроила бы его душа, но не устроит тело, натуралов – наоборот. Кто-то из моих любовников, как Павлик, заводил себе любовницу-лесбиянку, хоть и рвался всей душой к мужчинам; кто-то находил другого такого же трансгея. Но для каждого из них я оказывался, по сути дела, первым мужчиной (иногда – первым после какого-то подросткового неудачного опыта, но чаще – просто первым). И для каждого из них то, что он может вызывать у гея (вполне нормального, который без труда может выбрать себе и просто парня) недвусмысленный интерес, в том числе эротический, было важнейшим жизненным открытием. Разумеется, есть и сложности – прежде всего, когда дело доходит до постели. Потому что всякий мальчик-транс поначалу будет более чем скован в отношениях, будет отчаянно сопротивляться попыткам его раздеть, не давать себя ласкать. И с ним надо уметь объясниться. Не раз я говорил мальчику-трансу: "Я знаю, кто ты, и меня это не смущает". И всякий раз ответ сводился к тому, что смущается-то он не передо мной, а перед собой. Поначалу такой ответ ставил меня в тупик. Потом я нашел, что возразить: "Смотри, ты парень и я парень. Каждый из нас хочет получить удовольствие сам и доставить его другому. Ты можешь считать, что обойдешься без удовольствия, – но ведь при этом ты лишаешь меня возможности тебе его доставлять. Это несправедливо". Со временем мне стало казаться, что нужно заходить и с другой стороны: "Тебе не нравится твое тело. Но ведь это не потому, что оно плохое само по себе, – просто оно не твое, оно досталось тебе случайно. Мы оба это знаем. Мы оба надеемся, что у тебя получится его изменить: добиться операции и т.д. Покамест у тебя как бы есть в распоряжении чужая вещь – прекрасная вещь, только чужая. Но пока она у тебя – почему бы ею не воспользоваться на полную катушку? Это вовсе не значит, что ты признаёшь эту вещь своей!" Конечно, нельзя пережимать: формула "Мужественность у тебя в голове, а не между ног" должна обязательно возникнуть в общении с трансгеем, но это не для каждодневного употребления. Но зато всякий раз, когда мне удавалось ввернуть в разговор с любым из моих любовников-трансов обращенные к нему слова "мальчик", "мужчина", "пацан" и т.п., – я чувствовал, как в этом парне еще чуть-чуть прибавляется уверенности в себе... Несколько раз ребята говорили мне, что это я один такой, что никому больше из геев трансы не нужны. Но один из них оказался более смелым, и мы поставили эксперимент: повесили объявление на сайт Babyboom, в открытую, с фотографией и полным объяснением, что к чему. И на предложение мальчика-трансгея о знакомстве пришло несколько десятков писем. Наверно, кто-то писал из чистого любопытства, – но с несколькими написавшими у автора объявления получились достаточно длительные отношения. Так что наверняка мои вкусы могут разделить самые разные люди – просто до поры до времени заинтересоваться трансгеями не приходит в голову: все ж таки они встречаются не на каждом шагу. Но они – есть, и они чудесные, классные ребята. Мне хотелось про это рассказать – поэтому я и написал этот текст.