Мечты...мечты...

«Разве от питания одними какашками раб быстро не умирает?» - спросила подруга Госпожи Лили – начинающая Госпожа Елена.
«Во-первых, раб ест ещё и много спермы – а это полноценный белок, во-вторых, у прирождённых рабов, ну то есть которые рождены, чтобы быть рабами, у таких пищеварительная система постепенно перестраивается на усваивание кала. За пару недель после начала использования туалетного раба понятно – прирождённый он раб, или нет. И дело здесь не столько в желаниях раба, сколько в его физиологии. То есть у того, кому только кажется, что он прирождённый раб, какашки не усваиваются, и он действительно может от питания одним дерьмом умереть за три недели – у нас такие случаи бывали. А вот пищеварение настоящего раба можно сказать с самого начала предназначено для переваривания многих килограмм какашек ежедневно – другой пищи такому рабу и не надо», - подробно ответила Госпожа.
«Вот это да! Интересно, а какую сперму ест раб – клиентов?» - продолжила спрашивать Елена.
«Конечно, вся сперма клиентов идёт в желудок раба. И этой спермы не так уж мало, потому что я имею в виду клиентов не только наших девушек (а проституток на меня работают, как ты знаешь – трое), но и клиентов с нескольких других «салонов», уличных точек. Ещё давно я договорилась с другими Хозяйками, чтобы их рабыни не выбрасывали использованные презервативы, прокладки, тампоны после месячных. И с тех пор раз в пару дней мой человек наведывается туда и забирает всё приготовленное для раба. Но главное – это сперма коней. У одной моей подруги богатый муж, который содержит целую конюшню. В этой конюшне и его кони, и чужие. Раба пару раз в неделю возят в багажнике машины на ту конюшню и там его дыру трахают кони. Всё, что они накончали, раб должен съедать – да и сам он заинтересован в дополнительном белке – без него любой бы от одного кала больше месяца не протянул бы. А с таким питанием рабы живут годами – и счастливы».
----------------------------------------------------------------------------
«Скажешь сегодня новенькому, чтобы он сильнее насадил тебя на кол», - сказала Госпожа рабу, носившим имя «шестой», распятому на механизме, похожем на гинекологическое кресло, при этом продолжая подыскивать место на яйцах раба, где не было бы свежего шва. Столь большое количество швов на коже яиц было обусловлено тем, что стандартным, практически ежедневным наказанием для раба за плохое поедание кала Госпожи и её Подруг, было разрезание кожи яиц, доставание одного из яиц из кожи, и прокалывание его иглами столько раз, сколько Госпоже хотелось в конкретный момент времени. Потом кожа яиц зашивалась (бывало, что Госпожа теряла интерес к яйцам после прокалывания, и раб должен был сам зашивать кожу). В большинстве случаев перед яйцами прокалывали «вдоль и поперёк» член, головка которого была к тому времени давно разрезана на четыре части. Как бы ни старался раб есть кал быстро и с радостным выражением лица, Госпожа всегда находила, к чему придраться – то ли выражение не достаточного счастья на роже раба, то ли глотание без жевания казалось Госпоже с жеванием, то ли ещё что. На этот раз Госпожа решила прокалывать член и яйца раскалёнными иглами. Раб терял сознание, но даже не от боли как таковой, а от наложения боли на невыносимую усталость от постоянных пыток, от выматонности от болей в желудке, болей во всем теле - от ежедневных побоев, головных болей – от постоянного битья по голове, боли ануса, который не прекращал кровоточить (Госпожа говорила, что у раба – непрекращающиеся месячные) от долгих, также ежедневных истязаний, но главное, что затмевало все боли – страшное желания спать.
Перед сном Госпожа распяла раба на колу, который представлял из себя конус, расширяющий нанизанный на него рабский анал. Ноги мрази крепились широко в стороны цепями, свисающими с блока в потолке, и к нему же крепилась и цепь, за притягивающая вверх руки раба. Перед насаживанием на кол Она приказала рабу обильно смазать его незакрывающуюся дыру анала, куда спокойно без усилий входило две не маленьких руки, раствором жгучего красного перца. С усмешкой пожелав рабу спокойной ночи, Госпожа ушла, сказав, что все испражнения служанок и Хозяек в доме, которые окажутся к утру в ночных горшках, он должен будет съесть утром за десять минут.
В комнату с насаженным на кол рабом № 6, служившую рабам и спальней, и пыточной, и столовой, но для Госпожей считавшуюся исключительно туалетом, вползло только что поступившая в полное рабство мерзость под именем «№ 7». Разговор у седьмого раба с уже почти отслужившим рабом, которому оставалось явно не долго терпеть ужасы ежедневных истязаний (столь плох он был, и без шансов на улучшение) вначале «не клеился». И не просто так, а потому, что рабам разговаривать между собой запрещалось без прямого разрешения Хозяек. Но насаженный на кол раб ныл и ныл новенькому, чтобы тот надавил на него сверху. Наконец, раб № 7 решился спросить: «так тебе же и так больно, ты же можешь умереть, или кости таза сломаются…». Использованный раб не задумываясь кряхтел: «да и хрен с ними, с костями, Госпожа накажет меня, если за эту ночь я ещё на один сантиметр глубже не насажусь, а её наказание за это ждёт такое, что я точно не выдержу и помру». И новенький решился помочь бедолаге. Давить пришлось сильно, но анальная дыра всё-таки ещё расширилась и конус продвинулся вглубь на сантиметр.
На следующий день, взглянув на отметки на колу, Госпожа довольно сказала: «Ну вот, а ты говорил, что кол больше не войдёт. Эй, седьмой, ты ему не помогал?». «Нет, Госпожа, Вы же запретили рабам помогать друг другу.», - тихо молвила мразь. «А ты что скажешь, шестой?», спросила Она цепляющегося за всполохи последнего сознания старого раба. «Он помог мне насадится глубже, Госпожа, я его просил, я боялся вашего наказания…» - признался шестой. «Так, седьмой, ты провинился два раза – солгал мне, и нарушил запрет помогать другому рабу. Ты будешь наказан так, как я рабов ещё не наказывала, заодно и узнаем, насколько ты годен в рабство…».