Туфелька для Госпожи

По мотивам одной переписки на этом сайте
Ты выходишь из автобуса в центре деревни, которую не просто было отыскать на карте. Переходишь через дорогу к навесу с надписью "Рынок", садишься на лавочку и завязываешь себе глаза. Ты ждешь.

Мимо проходят люди. Ты слышишь их голоса. Любопытно, ты будешь вслушиваться в их слова? Или наоборот, постараешься не слушать? Но это не важно. Ты ждешь. Чего ты ждешь? Когда придет тот, который всё это придумал. Обидно будет, если он не придет - ведь приключение было запланировано намного более интересным, чем эта поездка в никуда. Поэтому ты ждешь и думаешь о том, каким будет его голос, как он прикоснется к тебе, как поведет...

Ведь он говорил, что дальше вам придется идти через лес. И не мало, километров 10. И что только там, в лесу, когда будет пройдена точка не возврата, в месте, из которого ты самостоятельно вряд ли сумеешь вернуться - он позволит тебе снять повязку. Кстати, как ты хочешь: чтобы он позволил тебе снять повязку самостоятельно, или чтобы он снял её с тебя сам? По моему, это намного более важный вопрос, чем то, что о тебе думают проходящие мимо голодные до событий сельские бабушки.

----------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Безумная фантазия. Кто же в здравом уме на такое согласится? Кто готов так доверится мужчине, с которым связывает только несколько тысяч строк переписки по Интернету? Да кто вообще сказал, что это был не развод и что этот малолетний шутник сейчас не потирает радостно руки, сидя в тепле своей квартирки?

А если подумать... И вычесть из этой ситуации этого субъекта, что останется?
А останется именно то, что есть ты. С твоей реальной силой, с твоим истинными уровнем свободы, с твоим личным уровнем безумия и твоими желаниями...

Ты ведь можешь позволить себе 2-х дневную поездку "в никуда"? Не оправдывая её осмотром каких-либо достопримечательностей (ведь реально, может ли тебя изменить созерцание своими глазами какого-то здания, которое ты до этого рассматривала на картинках?) или другими причинами? Просто ехать с надеждой на приключение, на реализацию какого-то своего сумаcшедшего желания? Осознавая, что шансы его реализовать, по большому счету, мизерные. А риски - во много раз превышают обычные. Ты хочешь знать, чего в тебе больше: страхов или желаний? Вот сейчас ты дашь себе ответ на этот вопрос.

Домик в деревне

Холодно. Рассыпчатый снег скользил под подошвами, не давая возможности нормально оттолкнутся и сделать шаг. Она шла про узенькой протоптанной дорожке вдоль заборов. Окна во многих домах были темными, только изредка светился в окнах теплый огонек и над трубой развевался дым.

Темное небо над головой. Здесь, вдали от фонарей и высотных зданий, почему-то очень остро ощущалась близость этого темного неба. Только черный узор ветвей над головой, неуклюжие палки столбов, не способных защитить ни от чего — и темная громада несущихся облаков над головой. Только руку протяни... Или шагни за околицу, за зыбкую цепочку таких хрупких огней в окнах — и ты останешься один на один с этим небом.

Сзади протяжно заскрипела калитка. Серая тень пугливо прошмыгнула через улицу. Хлопнула крышка колодца, запел ворот и глухо бухнуло ведро в глубину водной толщи. Ритмично поскрипев ещё, серая тень торопливо шмыгнула обратно, к зыбкому свету качающейся над крыльцом лампочки, явно проигрывающей в битве с окружающей тьмой. Которая сгущалась вокруг редких огоньков темными массами стен, затаптывала тенями пятна выливающегося из окон света, безжалостно гася искры, вырывающиеся из печных труб.

Вот её дом, купленный по случаю в этой деревне. Обжигающий холод замка, режущий лязг клямки и отчаянный скрип петель. Она усмехнулась — в этом доме каждый раз нужно было начинать всё с начала. Хорошо что она предусмотрительно оставила несколько вязанок дров в сенях с прошлого отъезда.

Глухо потрескивали дрова в грубке. По выхоловшему дому разливались волны благодатного тепла. Она усмехнулась и потянула с себя толстый грубовязанный свитер. Посмотрела на часы — он скоро придет.

Бросила в него пригоршню смеха и отправила в спальню, напрочь отметая все попытки втянуть её в разговор. Она приехала сюда не за тем. Четыре часа в автобусе дали ей вдоволь поразмышлять об этой встрече и отвлекаться она не хотела.

Потянулась. Всем телом, даже привстав на цыпочки. Сладко. Потянула заколку - и темная волна волос тяжело ударилась об плечи и бросилась вниз по спине, защекотав кончиками поясницу и верх попки. Изящными движениями закрутила этот темный поток вокруг головы, проколов в нескольких местах заколками. Она была готова.

Шагнула в темный морок спальни, освещаемый несколькими свечами. Слабые тени её упругого тела грациозно запрыгали по стенам. От нагретой стены шло приятное невидимое тепло, теплый воздух пряными потоками бродил по комнате. Он лежал на полу, распростершись ногами ко входу. Достаточно неплохое мужское тело.

Присела у его ног, радостно ощущая соприкосновение своей кожи и упругую силу своих мышц. Положила ладони на ему на своды стоп, настраиваясь на восприятие его тела.

В этой деревне у неё была репутация ведьмы — пожирательницы мужчин. Белесый взгляд и нетвердая походка выходивших от неё утром не мало способствовала такой репутации. Впрочем, на этот раз недалекие сельчани попали в точку...

Она сжала пальцами мизинцы на его ногах. Подержала, потом добавила ещё чуть-чуть, толкнув его на грань боли и наблюдая за сменой напряжений и расслаблений на его теле. Пусть не забывает, с кем связался и привыкает к тому, что его сегодня ждет.

Чуткие пальцы аккуратно скользили по его стопам, четко выискивая наиболее болезненные точки и безжалостно надавливая на них. Потом тепло ладоней затапливало нежностью и мягкостью поглаживаний, а когда эта волна сплывала — она снова бросала его на острые камни его проблем.

Она чередовала наслаждение и боль, не давая ему сфокусироваться ни на чем, уводя его за грань, в те дали, которые доступны только женщинам. Она четко знала, что уловит момент, когда он устанет, заколеблется и захочет отступить — и знала, что успеет набросить веревки на его тело, лишив его возможности сопротивляться. Однако до подобного она старалась не доводить, ей нравилось уводить мужчин филигранно, лишая их возможности сопротивляться задолго до возникновения в них такого желания.

Ей нравилась отстраненность, с которой она всё это проделывала. Ведь достаточно одного неверного шага, достаточно только чуть войти в его поток, чтобы засосало и начало растворять в мутной жиже единения. Не здесь и не сейчас, всё едино этот мужчинка не мог ей ничего особого дать. Поэтому она гнала свою сексуальную энергию вверх и позволяла ей раскрываться ровно настолько, насколько было необходимо для поддержания её интереса к мужскому телу.

Она наращивала воздействие. В этом теле не ощущалось особой остроты боли или перегибов, так что без плети сегодня можно было обойтись. А вообще-то в её арсенале было множество «игрушек», способных разрядить практически любое напряжение. Но сегодня она ощущала вдохновение в работе телом — так что ответить на вопрос «Что это было? Что она с тобой делала?» у сегодняшнего мужчинки зацепок было совсем мало.

Вот, вот так - и он уже не стесняется в полный голос стонать. Впереди ещё целая ночь... А утром он, после того, как она его отпустит, качаясь и опираясь на стены, всхлипывая и охая, натыкаясь на мебель и не попадая в двери, лихорадочно отыщет заботливо сложенную ею его одежду и в панике покинет её дом. Пугая односельчан взъерошенным видом, нетвердой походкой и путанными ответами на приветствия. И ещё долго будет пугать жену пустым и отсутствующим взглядом, с которым он будет молча сидеть темными вечерами.

Размышления и зарисовки на тему Женского Доминирования и Садизма