БДСМ как эскапизм и психотерапия

Меня, как человека, в общем-то, сугубо «ванильного», всегда очень интересовало, почему и зачем люди приходят в Тему. Примитивный ответ типа «их такими создал Господь и вот наконец-то они нашли в себе смелость признаться самим себе в своих истинных желаниях и попытаться их реализовать с максимальной пользой и минимальным вредом для себя» меня не устраивает. Слишком уж это примитивно и неинтересно.

Меня интересуют глубинные психологические механизмы этого явления – что именно заставляет людей покидать «ванильный» мир и приходить в Тему и что полезного и приятного для себя они в этой самой Теме находят. Вовсе не потому, что я собираюсь последовать их примеру (в этом я как раз совсем не уверен), а просто потому, что это мне интересно (я вообще человек очень любопытный).

Чтобы найти и оптимально структурировать (я вообще очень люблю всё структурировать и «раскладывать по полочкам») свои мысли, я и написал эту статью, которую и предлагаю Вашему вниманию. Надеюсь, что она Вам будет интересна и полезна, а за указание мне за ошибки, неточности и откровенные «ляпы» (которые вполне возможны) я буду Вам глубоко и искренне признателен.

Я отнюдь не собираюсь подвергать сомнению тот факт, что определённый довольно небольшой процент людей, как говорится, «родился в Тему» или в «Теме с пелёнок/колыбели». Эти «врождённые тематики» ещё с ранней юности (или с позднего детства) просто знали, что получить сексуальное, чувственное и эмоциональное удовлетворение они смогут только в Теме либо в Д/С, либо в С/М, либо в ДССМ-отношениях (этот термин мне нравится куда больше, нежели, ИМХО, весьма бестолковый БДСМ). В качестве либо «верхнего», либо «нижнего», либо «свитча».

Есть и другие – те кто не столько сам пришёл в Тему, сколько их туда привели родители. Не за руку, конечно, хотя, возможно, бывают и случаи, когда «тематические» родители действительно приводят своих детей в Тему (разумеется, уже после совершеннолетия или, по крайней мере, уже вполне взрослыми). Лично я, правда, о таком не слышал – ни в России, ни в США, ни где-либо ещё.

А косвенно, регулярно и с более или менее раннего возраста телесно наказывая своё чадо с использованием тех или иных дивайсов – ремня, розог, плети, ладошки… и так далее. Вплоть до мухобоек, ракеток для настольного тенниса, разнообразных верёвок и проводов и прочей экзотики. По «пятой точке» или другим более или менее подходящим для этого местам (обычно обнажённым).

Поскольку наказание это обычно получается весьма и весьма болезненным, а возраст ещё очень и очень нежный, то срабатывает механизм психологической защиты. Детям это начинает нравиться (что на подсознательном уровне помогает гораздо легче переносить боль). А поскольку длится вся эта «внутрисемейная тематика» (если мне позволят использовать этот термин) обычно не год и не два, а многие годы, то к моменту достижения совершеннолетия некоторые из этих регулярно поротых детей успевают настолько «подсесть» на соответствующие физические стимулы, что… смотри первый вариант.

А что же остальные, коих, ИМХО, не просто немало, а прямо-таки подавляющее большинство (по крайней мере, потенциально)? Их-то, от рождения вроде бы сугубо «ванильных» и никем никогда и ничем не поротых, что привлекает в Теме? А вот их-то (опять ИМХО, как и вообще всё в данной статье) привлекает такая презанятная (и довольно популярная) цель, как эскапизм.

Давайте разберёмся, что же такое этот самый эскапизм, с чем и зачем его едят и почему он так ценен и важен для современного человека (особенно для жителя современного безумного и бесчеловечного мегаполиса)?

Для этого сначала необходимо понять, чем же так плох и бесчеловечен этот самый безумный мир и навязываемый им не менее безумный стиль жизни, что от него нужно спасаться (термин эскапизм происходит от английского глагола escape, основным значением которого является именно спастись).

А плох и бесчеловечен этот «ванильный» и «нормальный» (правда, такая «норма», пожалуй, будет похуже многих «девиаций») мир тем, что не позволяет человеку удовлетворить свои эмоциональные потребности (о духовных я вообще помолчу). С энергетической точки зрения (это вообще очень удобный подход к человеческой психологии), эти потребности удовлетворяются лишь тогда, когда соответствующий «внутренний энергетический резервуар» заполнен соответствующими энергиями хотя бы до минимально допустимого уровня.

К сожалению, это происходит крайне редко - и то, как правило, только с весьма религиозными людьми, имеющими благодаря своей религиозности доступ к резервуару Святого Духа (или, что то же самое, благодати Божьей), которому нипочём даже все «энергетические вампиры» этого мира вместе взятые. Всем остальным же в борьбе с этими «вампирами» приходится рассчитывать почти исключительно на собственные силы. Которых, как правило, оказывается слишком мало для победы в этой очень важной борьбе за своё эмоциональное благополучие.

А вампиров, увы, много. Во-первых, сам мир, навязывающий практически каждому человеку бешеный, изматывающий, опустошающий ритм жизни (при этом, согласно известном принципу Парето, три четверти своего времени человек вообще тратит впустую). Не поддаться этому ритму может лишь глубоко религиозный человек, имеющий смелость следовать воле Бога, а не окружающего мира. А для этого нужна смелость не меньшая (если не бОльшая), чем для того, чтобы лечь под плеть или встать под кнут «верхнего». Да и религиозное чувство достаточно для этого развито не у всех (если верить социологическим исследованиям, примерно у 15% населения).

Во-вторых, всевозможные «пси-садисты» и прочие «энергетические вампиры», которых полно и в корпоративном мире, и за его пределами (на улице, в магазинах, транспорте, в «присутственных местах» и т.д.).

Почему этих «вампиров» так много? Да понятно, почему. Потому, что «энергетически высосанный» этим миром человек, как правило, не имеет доступа к достаточно «глубоким» резервуарам необходимых энергий, чтобы ликвидировать собственную «энергетическую недостаточность». Действительно, какие источники доступны современному человеку?

Вещи? Так они очень быстро надоедают (т.е. связанные с ними «источники энергии» очень быстро иссякают). Да и вещь вещи рознь. Некоторые отбирают куда больше энергии, чем дают. Тот, кто владеет автомобилем в Москве или другом крупном городе, меня поймёт. Квартира или дом тоже те ещё насосы. Да и сам по себе шопинг иногда (точнее, как правило, выматывает и «высасывает энергию» так, что потом никакая вещь не компенсирует).

Фитнес или спорт? Дело, конечно, хорошее и правильное (лично я вообще рекомендую это каждому – и ванильному, и тематику). К сожалению, физического воздействия на организм во время занятий фитнесом далеко не всегда хватает для «эмоциональной подзарядки». Приходится переходить к экстриму, но это подойдёт далеко не каждому, ибо далеко не все готовы так рисковать. Да и не каждому хватит физических сил и выносливости для занятий экстримом.

Книги? Музыка? Кино? Другое искусство? Так энергетически насыщенных среди них крайне мало; а подавляющее большинство из них так просто лёгкие наркотики – сначала эйфория, потом – ломка. В результате теряется гораздо больше энергий, чем получается.

Хобби? Так энергетически насыщенных среди них тоже крайне мало (на ум приходит разве что сочинительство – беллетристики, публицистики да научной литературы). Да и талант соответствующий надо иметь. А то будут сплошные разочарования. И потери энергии вместо приобретения.

Друзья или любовники? Так у них ровно те же проблемы с внутренними энергиями. Они и рады бы поделиться, да нечем. Самим не хватает, и сильно. Энергетических доноров в «нормальном» мире крайне мало – это, в основном, монахи и священники (и то не все); праведники (которых встретить сложнее, чем инопланетян) и… «верхние» в тематических отношениях. Это, как говорится, медицинский факт.

Почему – сказать трудно (подозреваю, что они такие от рождения), но это – факт. Не все, конечно (и среди них «вампиры» попадаются), но в основном они доноры. И именно поэтому к ним так и тянет «нижних». А доноры, в свою очередь, не могут не отдавать свою энергию (что это за энергии и каков их источник – вопрос второй, но это в данном случае не важно). Важен сам факт «энергетического донорства».

Алкоголь? Наркотики? С этим всё понятно. Пользы никакой, а вред очевиден. Это как раз то самое лекарство, которое намного хуже болезни.

Творить безусловное добро, заботясь о ближнем своём? Так это тоже те ещё энергозатраты (как говорится, плавали, знаем). Которые, увы, не компенсируются не благодарностью (её обычно не дождёшься), ни получением ответных благодеяний (это вообще встречается реже, чем снежный человек), ни неожиданных благодеяний от «третьих лиц» (пресловутый «закон бумеранга» это, увы, выдумка неоязычников).

Вот и получается, что подавляющее большинство людей в современном городе – это энергетические вампиры. К счастью, большинство из них пассивные, но встречаются и активные, которые стремятся «выкачать» максимум энергии из попавшихся в их «поле зрения» бедолаг.

Есть среди них т.н. «соблазнители» (в основном женщины – так уж устроен наш грешный мир, хотя мужчины тоже попадаются), которые вполне профессионально влюбляют в себя представителей (или представительниц) противоположного пола, и затем с помощью всяких обольстительных психологических «штучек» выкачивают из них энергию (а также и другие, вполне материальные блага).

Публика это, конечно, вредная (и весьма), но куда вреднее так называемые «пси-садисты» (которых в корпоративном мире так много, что иногда кажется, что этот мир только из таковых и состоит). В отличие от пси-доминирования (вполне легитимной тематической практики, при которой «верхний» доминирует «нижнего» чисто словесно, без применения бондажа), которое реализуется так, что и верхний, и нижний получают удовольствие от «процесса» и, таким образом, заполняют свои энергетические резервуары, в пси-садизме «верхний» заполняет свои «резервуары» за счёт нижнего.

Механизм этого достаточно прост – «верхний» причиняет «нижнему» (и ванильном мире бывают и те, и другие) эмоциональную боль, например, путём явно чрезмерного и жестокого унижения (противоречащего, как минимум принципу разумности/здравости, да и эмоциональной безопасности тоже); получает удовольствие от этой боли и тем самым временно поднимает свой «энергетический уровень».

Энергетический же уровень «нижнего», естественно, снижается (это происходит всегда при получении эмоциональной травмы и получении эмоциональной боли; при этом бывают эмоциональные травмы, которые потом не лечатся годами). Происходит как бы «перетекание» энергии от «нижнего» к «верхнему» (иными словами, последний как бы «высасывает» энергию из первого). Что, разумеется, и мерзостно, и гадостно, и вообще есть преступление против человечности.

Вполне очевидно, что из такого мира хочется сбежать (одно из значений глагола escape), как говорится, «обгоняя звуки собственного визга». Вопрос в том, куда. Очевидно, что в какой-то иной мир, гораздо более энергетически насыщенный, чем т.н. «нормальный ванильный мир». А если этот мир – норма, то лично я двумя руками голосую за девиацию (отклонение, то есть). Хотя, конечно, девиация девиации рознь.

Я возьму на себя смелость (или наглость, это уж кто как сочтёт), что таким «иным миром» вполне может стать мир тематических отношений (под этим термином я буду понимать все формы тематических отношений – и Д/С, и С/М, и ДССМ). При этом я отнюдь не утверждаю, что тематический мир «такой есть». Не всегда. Но всегда его можно – при обоюдном желании – таким сделать.

И постараюсь это максимально убедительно доказать. Хотя доказывать здесь, собственно, особенно-то и нечего. И так всё ясно.

Во-первых, даже для совершенно ванильного «джентльмена» или «леди» тематический мир – это чуть ли не единственное место, где можно найти «энергетического донора». Ибо даже если удастся найти «высокоблагодатного» священника или монаха, получить от него энергию не так-то просто (нужно уже быть достаточно религиозным человеком). «Тематические» же доноры доступны каждому – вне зависимости от религиозности (и даже от вероисповедания).

Во-вторых, если кто-то считает, что у доноров нет энергетических проблем, то сильно ошибается. У них они тоже есть, причём схожие с проблемами «вампиров» (только «с другим знаком»). Иными словами, если «вампиру» жизненно необходимо найти «донора», готового и способного поделиться с ним (или с ней) своей энергией, то донору, наоборот, жизненно необходимо «отдать» свою энергию. А для этого нужно найти «вампира» (впрочем, давайте назовём таковых «акцепторами» - это как-то благозвучнее), готового и способного принять эту энергию.

Избыток энергии, конечно, далеко не так плох, как нехватка, но тоже не подарок. Это я, как говорится, на своей шкуре испытал (я сам «энергетический донор», хоть и не «верхний», да и вообще «ванильный», притом не монах, не священник и далеко не праведник - такое тоже бывает, хоть и нечасто).

Что же мешает «донору» отдавать энергию, а «акцептору» получать. Мешают стены, которые люди воздвигают между собой с упорством, достойным гораздо лучшего применения. Стены, строительным материалом которых являются эгоизм (сиречь гордыня), лень и страх (быть обиженным или задетым другим человеком), который согласно христианскому вероучению, является восьмым из наиболее тяжких грехов. Короче, грехи наши тяжкие.

Современный «нормальный» мир, почти доверху набитый всевозможными материальными и нематериальными благами и предоставляющий в распоряжение почти каждого достаточный объём средств (то есть, денег) для их получения, создаёт иллюзию, что человеку никто не нужен, а в результате он или она сами оказываются никому не нужны. Со всеми вытекающими отсюда последствиями – и для доноров, и для акцепторов.

Перефразируя известное изречение Рабиндраната Тагора, можно сказать, что люди воздвигли стены, чтобы к ним не вошли боль и страдания. Но как же теперь войти любви, заботе, вниманию, ласке и другим необходимым энергиям?

Разумеется, с помощью тематического сеанса (включающего в себя определённый ритуал и этикет), который как раз и позволяет разрушить, срыть до основания эти ужасные, бесчеловечные стены и, таким образом создать «энергетический канал» достаточной ширины для того, чтобы «донор» мог отдать свою энергию, а «акцептор» - её принять.

Кому-то для этого достаточно лёгкого пси-доминирования в одежде, кого-то нужно раздеть до той или иной степени обнажения, кого-то связать и/или привязать к чему-нибудь (например, к Х-кресту), кого-то – и то, и другое, и третье, а кому-то потребуется и «сеанс алготерапии». Иными словами, «оказания верхним нижнему психотерапевтической помощи (снятие внутреннего стресса и т.д.) путём болевого воздействия оптимальной силы, формы и длительности на тело нижнего».

Что необходимо для того, чтобы это «сработало» и «энергетические цели» и «донора», и «акцептора» были достигнуты? Разумеется, неукоснительное соблюдение основополагающих тематических принципов – безопасности, разумности и добровольности. А также взаимной любви, уважения, заботы и взаимной ответственности за физическое здоровье и эмоциональное благополучие друг друга. И если эти принципы соблюдены, то платный сеанс или нет – принципиального значения не имеет.

И, упаси Господи (в прямом смысле, кстати), никакого «пси-садизма». Ибо этого дерьма хватает и в ванильном мире – и даже в избытке. А вот в мире тематическом этой мерзости делать нечего.

Кстати, об уважении. Так называемый «нормальный» («ванильный») мир населён, в основном, увы, «ванильным офисным планктоном». Или не офисным, но всё равно планктоном. Который, положа руку на сердце, уважать совершенно не за что.

А в «тематическом» мире, напротив, уважать можно (и нужно) каждого – и «верхнего», и «нижнего» (что делает этот «иной мир» просто невероятно привлекательным с эмоциональной точки зрения, особенно по сравнению с т.н. «нормальным»). Ибо есть за что.

«Нижних» - во-первых, за смелость признаться самому (или самой себе) в своих тематических желаниях, потребностях, стремлениях, наклонностях и т.д. (что обычно очень тяжело); во-вторых, за настойчивость в поиске «себе подобных» (что порой бывает ой как нелегко, особенно в небольших городах); в-третьих, снова за смелость признаться в своей «тематичности» - теперь уже членам тематического сообщества (что тоже не всегда просто); в четвёртых, за решимость реализовать свои стремления на практике, преодолев неизбежные и понятные стыдливость и страх; и, наконец, за мужество и стойкость перенести и доминирование «верхнего» (что зачастую весьма и весьма нелегко), и боль (нередко очень сильную, да ещё и непривычную). Так что, как говорится, «снимаю шляпу».

«Верхних» тоже есть за что уважать. Далеко не всякий сможет качественно «отдоминировать» (это словечко я узнал от госпожи Ванды) «нижнего» так, чтобы обе стороны получили эмоциональное удовольствие. Я, например, вовсе не уверен, что смогу (хотя в «ванильном» мире мне приходилось много кого «отдоминировать», и не раз, причём довольно успешно).

Я уж не говорю про сеансы «алготерапии». Даже качественно выпороть нижнего очень и очень непросто – тут требуются и знания, и опыт, и соответствующие личные качества. Я бы, наверное, не смог – перетрусил бы, боясь нанести травму «нижнему». Я уж не говорю о более изощрённых формах болевого воздействия – зажимы, иголки и т.д., что, ИМХО, требует ещё более высокой квалификации «верхнего».

Так что, как сейчас принято говорить, мой вам большой и искренний респект – и «нижним», и «верхним», и «свитчам».

(с)Юрген Хольтман

Ну что сказать, страх вещь полезная, плох тот верх который не боится нанести вред, а зажимы если нормальные то никакого вреда от них не будет.

Лучше бы автор эскапизм в БДСМ разобрал с помощью какой то другой теории а не со своими вампирами и донорами. Как то это у него вышло излишне громоздко и неуклюже.
Зато автор навел меня на мысль о религиозности среди тематиков. По идее ,среди тематиков процент верующих должен быть заметно меньше чем среди ванили. Причем именно верующих. А то Христианство у нас воспринимают не только как веру, а еще и как свою принадлежность к культуре. А здесь важна именно религиозность.Вера в Бога. Не важно в какого.
Но как это проверить...

Не помню какой веры фанатики, ходят по площади и секут себя по спине плетью до крови, само истязаются. По телику видел.

Приветствую всех, здравствуйте

нижние партнёры (не все конечно) - но, многие испытали насилие на себе и получили жестокую психологическую травму. я, не говорю о детях - нелюди насилуют детей и травмируют их на всю жизнь - дети практически не восстанавливаются и путь в Тему закрыт.
говорю о взрослых, которые подверглись насилию...

Особенности профессионального риска.
Глава 1
Таня не спеша шла по улице. Частная усадьба, огороженная не новым, но прочным забором из плотно пригнанных досок, оказалась последней по левой стороне единственной улицы этого небольшого посёлка. Строго говоря, это была даже не улица, а просто шоссейная дорога, бегущая по бескрайней южной степи из пункта А в пункт В и по пути разделяющая на две равные части пару десятков домиков, именуемых населенным пунктом С. Летнее солнце уже перевалило за полдень, и жара на улице, достигнув своего пика, наполняла воздух почти парилочным зноем.
Таня остановилась у калитки и, убедившись, что нашла нужный номер дома, нажала кнопку звонка. Ломающийся мальчишеский голос неожиданно прозвучал не из-за забора, а сзади:
– Вы к кому?
Таня резко обернулась. Перед ней стоял мальчишка лет четырнадцати, в застиранной футболке неопределённого цвета и зелёных спортивных брюках. Окинув взглядом высокую, по-спортивному стройную Танину фигуру в новенькой, с иголочки милицейской форме, мальчишка, потупившись, молчал.
Соблюдая предусмотренный инструкцией порядок, женщина развернула удостоверение и представилась:
– Старший лейтенант П-ва Татьяна Кирилловна. А ты-то кто?
– Гоша... То есть, Игорь К-ов…
– Мне нужно поговорить с твоими родителями. Они дома?
– Нет.
– А где они?
– Мама с папой в школе сейчас…
– Это летом-то?
– Понимаете, они там окна красят и вообще ремонт… Подрабатывают, короче.
– Жаль… Понимаешь, мне надо с ними поговорить. Вчера по телефону твоя мать сама меня приглашала, и вот…
В глазах мальчишки промелькнуло что-то, словно испуг:
– А тут недалеко, на соседней улице. Давайте, я провожу, – и, не дожидаясь ответа, мальчишка направился вдоль улицы.
– Постой, – Таня на миг остановилась. «Зачем они звали меня, если знали что будут заняты?» – мелькнуло у неё в голове. Но тащиться ещё раз из райцентра в эту дыру не хотелось.
Чуть больше года назад Таня окончила милицейский ВУЗ и по направлению прибыла к месту службы на должность инспектора по делам несовершеннолетних. Но людей в милиции, как всегда, не хватало, и новоиспеченная сотрудница районного отдела внутренних дел, наряду со своими прямыми обязанностями, сразу же включилась в работу коллег. В течение короткого времени она успела хорошо зарекомендовать себя и поучаствовать в нескольких весьма серьёзных по местным меркам мероприятиях, связанных с молодёжной преступностью, оборотом наркотиков, нелегальными отъездами на заработки за границу.
Достигнутые результаты, помноженные на успешную учебу, уже успели принести свои скромные плоды: Таня почти месяц носила свеженькие погоны старшего лейтенанта. Тем не менее, начальство по-прежнему наделяло её как самую молодую работницу наиболее неблагодарными и трудоёмкими рутинными делами, не забывая, впрочем, строго спрашивать за их исполнение.
Пожав плечами («Да ладно, схожу, тут не может быть далеко»), женщина двинулась вслед за своим провожатым. «Интересно, чего он такого натворил? – подумала она – Вроде, на хулигана не очень похож…»
Идти действительно оказалось недолго. За ближайшим поворотом обнаружилась типичная сельская школа примерно тридцатилетней давности постройки. О назначении этого аккуратного, свежевыбеленного здания свидетельствовала вывеска, а о том, что в нём работают люди – приоткрытая боковая дверь.
Замешкавшись на крыльце, мальчишка неловко открыл дверь, пропуская гостью внутрь. После яркого полуденного солнца полумрак коридора показался Тане почти темнотой.
И тут её шею захлестнула верёвка. Женщина инстинктивно попыталась освободиться, но удавка тут же натянулась, перехватив горло и почти перекрыв доступ воздуха в лёгкие. В глазах у Тани потемнело, руки, поднятые было к шее, бессильно упали вдоль тела, колени подогнулись. Тем не менее, она предприняла ещё одну отчаянную попытку, но новый рывок ещё туже сдавил горло. Лишившись последних остатков сил, женщина медленно опустилась на колени.
– Попалась! – послышался чей-то голос, и две пары рук ловко опрокинули её на пол лицом вниз.
Сознание, тем не менее, не покинуло Таню, и сквозь шум в ушах она продолжала слышать отрывистые реплики:
– Быстрее!
– Руки ей назад! Верёвку давай!
– Ноги держи!
Лёжа на полу, Таня чувствовала, как ей заломили руки за спину и крепко связали, стянув верёвкой запястья и локти. Несколько витков охватили грудь, живот, плотно притянув руки к туловищу.
После этого напавшие, сорвав с Тани и отбросив в сторону туфли, согнули её ноги в коленях, скрестили лодыжки и тоже связали их, а затем, продев свободный конец верёвки между скрученных за спиной рук, подтянули конечности друг к другу. От напряжения в суставах Таня застонала, её спина прогнулась, заставив груди напрячься и приподняться, а голые пятки почти коснулись ягодиц. Еще один рывок верёвки на шее заставил ёё судорожно раскрыть рот, который тут же оказался заткнутым какой-то плотно скомканной тряпкой.
Удавка наконец-то ослабла и соскользнула с шеи женщины. Воздух снова ворвался в её лёгкие, вызвав лёгкое головокружение. Мерцавшие перед глазами разноцветные звёздочки погасли. Обретя возможность нормально дышать, Таня рефлекторно рванулась, пытаясь освободиться, но не смогла сделать ни единого движения.
Происшедшее ошеломило её. Всего несколько минут назад она, взрослая и уверенная в себе женщина, сотрудница милиции, вошла в эту школу – и вот уже лежит с кляпом во рту, босая, связанная по рукам и ногам так крепко и умело, что не в силах и пошевелиться. От неожиданности Таня даже не успела сразу ни разозлиться, ни испугаться.
Тем временем её пленители собрались прямо напротив и о чём-то шёпотом переговаривались. Лёжа на животе, Таня видела только ноги. Судя по ним, на неё напали трое, не считая заманившего в ловушку мальчишки.
– Ну, чё, я пошёл? – раздался голос Игоря (или того, кто им назвался). В нём явственно прозвучали просительные, заискивающие нотки.
– Ещё чего! – раздался повелительный голос, и Таня с удивлением поняла, что он принадлежит женщине средних лет – Ты, что, думал – всё?! Чистеньким хотел выйти, да? А ну, давай с нами, теперь тебе без нас не жить…или вообще не жить, – закончила говорившая с издевательским смешком.
– Эй, Перец, – добавил после паузы тот же голос – Возьми вон мешок, надень ей на голову. Бережёного… сам знаешь.
Через несколько секунд на голову Тани натянули тёмный матерчатый мешок, и она перестала что-либо видеть. Лёжа на полу, пленница вся обратилась в слух, пытаясь хоть как-то предугадать дальнейшие события.
– Вы же говорили, что мы ... – в упавшем голосе Игоря явственно слышалась униженная мольба.
– Забудь. Мы теперь повязаны! Понял? – отрезал голос, принадлежавший, как показалось Тане, подростку лет 15-16, – Фукс, где твой фургон? Давай его сюда.
Шаги одного из похитителей удалились. Спустя некоторое время, показавшееся вечностью, Таня услышала, как во двор въехала и остановилась машина. Затем в коридоре снова зазвучали шаги – неизвестный возвращался.
– Берись,– скомандовал голос женщины, бывшей, судя по всему, здесь за старшую, и пленница почувствовала, как две пары рук подхватили её под коленки, за плечи и вынесли наружу, под палящее летнее солнце. Раздался негромкий металлический щелчок.
– Скорее, давай её сюда, – торопил кто-то.
Беспомощную пленницу пронесли несколько шагов, приподняли и грубо, не церемонясь, толкнули на жесткий металлический пол. Даже через мешок Таня почувствовала, что вокруг стало темнее. «Я в кузове фургона», – поняла она.
Лёжа на боку на жёстком полу, женщина услыхала позади какую-то возню.
– Не надо… Я не хочу… – донёсся до неё голос Игоря.
– Тебе, что, Пистон, особое приглашение?! – голос женщины раздался позади неё, с улицы – Лезь внутрь! Лезь, кому говорю! Ах, ты так?! Фукс, Перец, держи его!
Послышался шум неравной борьбы, приглушённый вскрик, какая-то возня, и спустя пару минут рядом с Таней, задев её, неловко опустилось живое тело, явно принадлежащее Игорю.
– Вот так-то, – резюмировал голос одного из похитителей. Позади Тани снова раздался знакомый щелчок, и звуки словно отдалились, стали тише. «Я… мы с этим Игорем-Пистоном заперты в фургоне машины, – догадалась женщина. – Куда они нас повезут? Что бу…»
Закончить мысль она не успела. Машина рывком тронулась с места, и Таня больно ударилась головой о какой-то металлический выступ. В глазах словно вспыхнули фейерверки, нос защипало, дышать стало труднее. Ощутив нехватку воздуха, Таня попыталась языком вытолкнуть изо рта кляп, но у неё ничего не вышло – плотно скомканная тряпка не поддавалась. С ужасом женщина поняла, что если у неё заложит нос, она попросту задохнётся. Сделав несколько быстрых и глубоких вдохов-выдохов, Таня справилась с собой.
Машина тем временем продолжала движение, практически не делая поворотов и не меняя скорость, которая почему-то показалась пленнице небольшой. Нечего было и думать о том, чтобы хоть как-то сориентироваться, лёжа связанной в закрытом фургоне и с мешком на голове. Сжавшись от тоскливой безнадёжности, Таня ожидала конца кошмарного путешествия. Рядом с собой она чувствовала присутствие Игоря, который время от времени жалобно всхлипывал.
Наконец автомобиль довольно круто свернул вправо и, проехав по прямой не более четырёх-пяти минут, остановился. Смолк двигатель. Явственно различимые изнутри фургона, послышались звуки открываемых дверей.
– Ну, что, жива?– спросил уже знакомый Тане голос предводительницы похитителей откуда-то сверху.
Таня глухо застонала сквозь кляп.
– Нормально доехала. Выгружайте, – Таню снова подхватили и, вытащив из машины, почти уронили на землю. Грудью, животом, коленями пленница ощутила мягкую летнюю траву. Сверху немилосердно припекало околополуденное солнце.
– Эй, ты, вылазь, – очевидно, это было сказано Игорю. Судя по звуку скользнувшей по металлическому полу обуви и шелесту травы, мальчишка повиновался.
– Перец, отгони тачку назад. Да фургон проверь, чтоб там чего не завалялось. Туфли её в школе не забыли?
– Да не, вон они, я прихватил. Отдать ей, что ли?
– Сдурел?! Эта кобыла у нас и босая походит… Сунь в пакет с железкой, выкинь по дороге в воду, чтоб утонули с гарантией. А вечером… – говорившая перешла на шепот, и конца фразы Таня не расслышала.
– Ладно, – послышались удаляющиеся шаги. Заработал мотор, скрипнула разболтанная (это почему-то отчётливо запечатлелось в памяти Тани) коробка передач, звук машины стал быстро удаляться и вскоре совсем затих.
– Мадам, а как мы этих потащим? – раздался голос одного из похитителей. «Мадам – вот как они её называют» – поняла Таня.
– Как-как… Сами пойдут, – шаги по траве приблизились и замерли у самой головы пленницы. Затем её легонько толкнули ногой в бок.
– Ну, привет, – голос Мадам не предвещал ничего хорошего. – Слышь меня? Не прикидывайся, вижу, что слышишь. Нам тут надо недалече прогуляться. Мы сейчас тебе ноги распутаем, и мешок с головы снимем. Пойдёшь с нами своим ходом. Иначе потащим волоком за ноги.
Она говорила не зло, а как-то авторитетно и уверенно, почти снисходительно. Неизвестная словно бы не допускала и мысли, что ей могут не подчиниться. Но именно этот тон вдруг заставил Таню вздрогнуть и похолодеть от осознания своего положения беспомощной пленницы. Женщина рефлекторно поджала пальцы на ногах.
– Ну, так что? Будешь идти? Кивни, если поняла.
Понимая полную безнадёжность сопротивления, Таня повиновалась и, боясь, что её жест будет недостаточно убедительным, замычала сквозь кляп.
– Тихо! – прикрикнули на неё сверху.
Женщина замерла и через несколько секунд почувствовала, как верёвка, стягивавшая её ноги, ослабевает. Избавленные от пут, конечности немедля отозвались острой болью в затекших коленях и икрах. В тот же момент с головы Тани сдёрнули мешок, и она инстинктивно зажмурилась от яркого дневного света.
Пару минут пленница лежала ничком со связанными на спине руками, прижавшись щекой к тёплой шелковистой траве и бессильно раскинув ноги в стороны. Казалось, они совсем не повинуются ей. Но вскоре с обжигающим зудом мурашек под кожей вернулась чувствительность. Глаза тоже привыкли к свету, Таня смогла различить прямо перед собой душистый травяной ковёр с густыми вкраплениями полевых цветов и даже какую-то букашку, деловито ползущую по своим делам прямо у неё перед носом.
– Вставай, нечего разлёживаться, – грубый голос Мадам вернул Таню к незавидной реальности. Сильная рука ухватила её за воротник форменной куртки и потащила вверх. Пленница, слегка пошатнувшись, утвердилась на ногах и, наконец, смогла оглядеться.
Она увидела, что стоит на небольшой лужайке, с трёх сторон окружённой плотной, выше человеческого роста, стеной камыша. В четвёртую тянулась, исчезая из виду, автомобильная колея. «Я где-то в плавнях – поняла Таня – но вот только где точно?».
Поляна была явно облюбована поклонниками отдыха на природе: в двух местах виднелись кострища, валялся мусор, объедки. Следы от автомобильных шин были многократно накатаны.
Прямо перед собой Таня увидела одного из своих похитителей, высокого и худощавого, но, похоже, не вышедшего ещё из подросткового возраста. На голове у него красовалась натянутая до подбородка матерчатая шапочка с прорезями для глаз и рта, скрывающая лицо.
Рядом с ним на коленях стоял Игорь. Один мимолётный взгляд сразу объяснил Тане всё произошедшее: руки мальчишки были связаны за спиной, изо рта торчала скомканная тряпка. Потупившись, Игорь не отрывал взгляд от земли, на его щеках женщина заметила мокрые дорожки от слёз.
Скосив глаза в сторону, Таня обнаружила, что между ней и наезженной колеёй никого нет. Надежда на освобождение молнией промелькнула в голове у пленницы. Рванувшись в сторону, она попыталась закричать, но кляп заглушил отчаянный вопль, а подножка, умело подставленная сзади, бросила женщину лицом вниз на траву. Тут же на спину ей между лопаток опустилась чья-то нога, прижав к земле.
– Ишь, какая прыткая, – голос Мадам, присутствия которой Таня не учла, по-прежнему был негромок и спокоен. – Сразу бежать намылилась…
Прошелестели по траве шаги. Мадам (женщина выше среднего роста, с небольшой склонностью к полноте, возраст не определяется из-за того, что на ней надет мешковатый спортивный костюм и матерчатая маска – всё это моментально запечатлелось в голове у Тани), – наклонилась к лежащей на земле пленнице (женщина поняла, что ногой её удерживает другой похититель, тот, кого называли Фуксом) и, заглянув ей в глаза, произнесла:
– Или ты тихо идешь с нами, или тебе конец. Причём не самый лёгкий. Знаешь, что такое «ласточка»? Мы тебе накинем на шею петлю, согнём ноги в коленях, привяжем к ним другой конец верёвки и уйдём спокойненько. Здесь тебя долго никто не найдёт. Но долго-то и не надо. Полежишь часок-другой, ножки устанут, распрямятся – и всё. Сама себя придушишь.
Таня содрогнулась.
– Устраивает тебя такая перспектива?
Пленница отчаянно замотала головой.
– А ты, недомерок, всё слышал? Тебя это тоже касается. Не хочешь? Тогда тихонько встаём и топаем вперёд, не рыпаясь. Фукс, бери Пистона на буксир и двигай вперёд, показывай дорогу. Помнишь, куда идти-то?
– Помню, – Фукс вытащил из кармана недлинную верёвку с петлёй и накинул её на шею Игорю. Мадам проделала ту же операцию с Таней. Различие оказалось только в том, что другой конец импровизированного поводка Фукс оставил у себя в руке, а Мадам привязала к заведённым за спину рукам мальчишки. Таня оказалась привязанной к Игорю, и даже призрачная возможность бежать исчезла.
Окинув пленников недобрым оценивающим взглядом, Фукс направился в глубь камышовых зарослей по еле заметной тропинке, ведя за собой на привязи мальчишку. Не дожидаясь, пока верёвка затянется на её шее, Таня последовала за ними. Сзади зашелестели шаги Мадам.
Плотная стена камыша не позволяла увидеть ничего ни справа, ни слева. Под босыми ногами женщины хлюпала влажная почва, местами сквозь траву проглядывала вода. Идти здесь со связанными за спиной руками даже без явно неуместных туфель на каблуке, оказалось не так-то просто. Таня несколько раз оскальзывалась, и только грубая, но действенная поддержка идущей сзади Мадам не позволяла ей упасть.
Сверху припекало солнце, и в полумраке плавней, несмотря на тень, царила духота. Тело женщины покрылось испариной, пот заливал глаза. Мешали смотреть и некстати растрепавшиеся длинные тёмно-каштановые волосы, которыми Таня так гордилась. Кляп во рту промок от слюны, но от этого стал, казалось, ещё больше. Каким-то чудом Тане удавалось не натыкаться голыми ногами ни на что острое.
Бредя однообразной тропой вслед за маячащей впереди спиной Игоря, молодая женщина лихорадочно пыталась осмыслить происшедшее.
«На что они надеются? Меня же скоро хватятся, будут искать. В отделе знают, куда я поехала… – подумала Таня, но следующая мысль заставила её похолодеть. – А с чего ты взяла, что найдут? Ведь поедут прежде всего в адрес. А в дом ты входила? А если там вообще проживают посторонние люди, и никакого «Игоря К-ва» не знают? Да и когда спохватятся, станут искать прежде всего в посёлке. А тем временем тебя, связанную, тащат на верёвке в неизвестном направлении и с такими же неясными целями». Таня постаралась отделаться от невесёлых мыслей и придумать какой-то выход из незавидного положения, в которое так неожиданно угодила. Но чем больше она думала, тем более отчаянным оно казалось.
А тропа всё вилась и вилась, причудливо петляя в плавнях. Таня давно потеряла чувство времени. Ей уже казалось, что этой утомительной «прогулке» не будет конца, когда вслед за Фуксом и связанным мальчиком женщина неожиданно вышла на просторную поляну с несколькими традиционными для плавней старыми ясенями.
Посреди открытого места возвышалось небольшое строение, скорее просторный сарай, чем маленький жилой дом, крытый камышом, с двумя маленькими окнами, расположенными по обе стороны от двери и закрытыми деревянными ставнями. Подталкиваемые в спину, мальчик и женщина, едва переставляя ноги, побрели к нему. Остановившись перед дверью сарая, Фукс отпер замок, и Таня, сопровождаемая своими похитителями, вслед за Игорем вошла в помещение.
После дневного зноя прохлада внутри сарая показалась чуть ли не блаженством. Глаза Тани не сразу привыкли к полумраку, только спустя минуту-другую она смогла оглядеться по сторонам.
Потолок сарая поддерживали мощные балки из толстых брёвен. Почти посередине сарая крышу подпирал столб. Вдоль одной из стен тянулся самодельный стеллаж из неструганных досок, на котором лежало множество каких-то инструментов и приспособлений, плохо различимых из-за недостатка света. С балок свисали несколько толстых верёвок, ещё несколько мотков шнура Таня разглядела на вбитых в стены крюках. У стены стоял станок, похожий на козлы для распилки дров, рядом с ним лежало несколько палок разной длины, похожих на черенки от лопат.
Всё это моментально бросилось в глаза Тане, когда, направленные несильными толчками в спину, она и Игорь оказались посередине помещения.
С шей пленников сняли петли. Повинуясь жесту Мадам, Фукс поднял с пола сарая одну из палок, похожую на черенок от лопаты, но с металлическими кольцами на концах, и продел её горизонтально между Таниной спиной и связанными сзади руками. В это же время предводительница похитителей сняла с крюка на стене свёрнутый в бухту кусок прочной верёвки, расправила его, сложила вдвое, перебросила через потолочную балку и оказалась перед Таней с двумя верёвочными концами в руках. Фукс рывком развернул пленницу спиной к Мадам и шагнул в сторону.
Скосив глаза поочерёдно вправо и влево, Таня смогла увидеть, как похитители привязали свисающие с потолка верёвки к кольцам на концах палки. Затем по команде Мадам они потянули за другой конец, и Таня почувствовала, как, увлекаемая вверх, палка врезается ей в предплечья. Несколько секунд – и женщина почти повисла на этой своеобразной трапеции, едва доставая до пола кончиками пальцев ног. Тяжесть её тела, почти вся пришедшаяся на плечевые суставы, отдалась в них ноющей болью. От неизбежных вывихов Таню спасло только то, что связанные сзади в запястьях руки были притянуты к туловищу витком верёвки, охватывавшим талию.
Тем временем Фукс, присев на корточки, ловко связал пленнице ноги выше колен и у щиколоток. Выпрямившись, он остановился в шаге от беспомощной пленницы и окинул её взглядом, в котором женщина с ужасом отметила недоброе предвкушение.
Затем похитители занялись Игорем. Мальчишку без затей подтащили к одному из поддерживающих крышу столбов и привязали стоя. Напуганный и деморализованный, Игорь не сделал ни малейшей попытки к сопротивлению. Он по-прежнему смотрел в пол, и Тане никак не удавалось поймать глазами его взгляд.
Неожиданно она почувствовала, как её форменная юбка бесстыдно задирается сзади, и чьи-то горячие, вкрадчиво-похотливые пальцы проникают под резинку тоненьких ажурных трусиков, которые она надела сегодня утром (как давно это было!!).
Мадам стояла прямо перед ней. «Это тот, по кличке Фукс», – холодея от страха, поняла Таня. Замычав сквозь кляп, она рванулась, пытаясь избавиться от противных прикосновений, но, крепко связанная и почти висящая, только беспомощно забилась и завертелась на месте. Земляной пол сарая ускользнул из-под ног, и несколько секунд женщина судорожно нащупывала его кончиками пальцев. Наконец ей удалось обрести неустойчивое равновесие, и шарящие по телу прикосновения тут же возобновились.
От стыда и омерзения всё тело Тани сотрясла нервная дрожь.
– Эй, Фукс, не балуй! – неожиданно осадила сластолюбца предводительница. – Не торопись… Договаривались же на вечер. Вот Перец вернётся…
– Да ладно, Мадам, чуть-чуть можно, – гнусаво протянул из-за спины Тани Фукс.
– Я кому сказала – хватит! – от негромкого тона Мадам повеяло таким явным холодком угрозы, что Танин мучитель немедля повиновался.
– Пошли отсюда, – распорядилась предводительница уже снова ровным и спокойным голосом. – Вечером собираемся, как договорились.
Фукс быстро, даже как-то суетливо исполнив приказание, вышел из сарая. Тане показалось, что он даже побоялся напоследок глянуть на неё.
Оставшись одна, Мадам подошла к Тане, и, остановившись прямо напротив неё, ловким движением вытащила тряпку изо рта женщины.
Таня со всхлипом втянула воздух и, плохо слушающимися губами с трудом выговорила:
– В-вы кто?.. К-как вы смеете?.. З-зачем…
– Молчать! – голос Мадам был снова холоден как лёд. – Я вынула кляп, чтобы ты не задохнулась невзначай, а не для того, чтобы болтала. Ещё слово – и я его вставлю обратно. Хочешь?
Таня собралась сказать «нет», но, вовремя сообразив, только отрицательно замотала головой.
– Правильно. Вопросов у тебя, сейчас наверняка очень много. На некоторые из них ты получишь ответ вечером. Сейчас мы тебя ненадолго оставим. А чтоб ты не орала, поступим следующим образом.
Мадам сделала пару шагов к стеллажу и вернулась, держа в руке короткий, не больше двадцати сантиметров длиной, отрезок резинового шланга с продетым внутри ремешком. Больно сжав большим и указательным пальцем Таню за щёки, она заставила женщину разжать зубы. Вставив шланг между верхней и нижней челюстями, похитительница затянула ремешок на затылке своей жертвы. Эта конструкция позволяла дышать почти свободно, но прижатый в ограниченном пространстве язык лишал Таню возможности издавать хоть какие-то звуки, кроме мычания.
– Шуметь не советую: здесь тебя никто не услышит. Кроме нас. А если услышим мы, то вечером ты об этом пожалеешь. Очень сильно. Всё ясно?
Разумеется, это было не так, но Таня машинально кивнула. Удовольствовавшись этим, Мадам повернулась к Игорю.
– Не скучай, Пистон. Скоро мы вернёмся. Как полноправный участник, – последнее слово предводительница выделила особым издевательским тоном, – ты вполне заслуживаешь своей доли...
Сказав это, Мадам исчезла, прикрыв за собой дверь. Пленники остались наедине.
Мысли и догадки одна страшней другой теснились в голове Тани. Звонок в райотдел был, скорее всего, частью ловушки, расставленной… кем? Кто эта женщина, организовавшая столь дерзкое, средь бела дня, нападение на сотрудницу милиции при исполнении? И кто её подельники? Хотя они и старше заманившего её в ловушку мальчишки, но всё равно им лет по 16-17, не более… Зачем её притащили в этот заброшенный сарай и оставили дожидаться… чего? Мадам говорила «Подождём до вечера…».
Обнаружив во время унизительного ощупывания, что она может поворачиваться, женщина, осторожно переступая связанными ногами, совершила полный оборот. Но осмотр помещения ничего нового не дал, только позволил увидеть, что ставни на окнах закрыты неплотно, и сквозь щели пробивается яркий дневной свет.
Таня попыталась привлечь внимание Игоря, но, поскольку ни она, ни он, не имели возможности говорить, из этого ничего не вышло. Мальчишка тихонько всхлипывал в своём углу и не реагировал ни на что.
Неудачной оказалась и попытка освободиться от верёвок. Умело затянутые узлы держали крепко. Поняв бесплодность своих усилий, Таня, стараясь сдержать подступающее отчаяние, осталась в неизвестности дожидаться уготованной ей участи.
Вид привязанного прямо перед ней мальчика, за неимением ничего другого, постоянно привлекал внимание женщины. Невольно натыкаясь на него взглядом, Таня машинально отметила, что Игорь ростом где-то метр шестьдесят, сантиметров на пятнадцать меньше неё, ещё по-детски щуплый и худой, но с правильными чертами лица. Соломенного цвета волосы были стрижены не так коротко, как обычно предпочитают современные подростки, подражающие «крутым» бандитам.
Низко опущенная голова Игоря не позволяла рассмотреть цвет глаз. Но вскоре Таня несколько раз поймала на себе его опасливые, украдкой бросаемые взгляды. Не желая встречаться глазами, мальчишка, тем не менее, рассматривал женщину.
«А симпатичный парнишка… Наверное, красавчик вырастет», – как-то совершенно некстати всплыло в голове у Тани. Появившись, эта абсолютно не соответствующая ситуации мысль настолько удивила и испугала женщину, что она поспешила от нёе отделаться. Но на смену ей неожиданно пришла ещё более невероятная: «Интересно, а какой он находит меня?…»

Комментировать | Подписаться |
URL
10:29 ОСОБЕННОСТИ ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО РИСКА
Глава 2
Они вернулись ближе к вечеру, когда пробивающийся внутрь сарая сквозь щели свет окрасился закатными тонами. К этому времени Таня уже почти висела на горизонтальной перекладине, практически не опираясь на ноги. Боль от судорог в икроножных мышцах, измученных долгим напряжением, а также в плечевых суставах как-то притупилась и стала почти привычной. Из-за того, что рот женщины был всё время полуоткрыт, в нём так пересохло, что язык казался наждаком. Не легче приходилось Игорю: мальчишка переминался на уставших ногах, кляп во рту промок от слюны, которая тоненькой струйкой стекала по подбородку.
Дверь сарая со скрипом распахнулась, и внутрь по одному вошли трое. Их лица закрывали опускающиеся до самых плеч матерчатые остроконечные колпаки с прорезями для глаз, чей вид напоминал зловещие куклусклановские одеяния. По одежде Таня определила двоих из своих похитителей – Мадам и Фукса. Третий пришедший, низенький, коренастый, был ей незнаком. «Наверное, это тот, кого называли Перец», – догадалась Таня.
Остановившись у двери, трое несколько секунд с интересом разглядывали связанных пленников, переводя взгляды от женщины к мальчику и обратно. Затем Перец зашёл Тане за спину. Ремешок, удерживающий импровизированные удила, ослаб, и посторонний предмет покинул рот несчастной. Одновременно с этим Фукс грубым рывком выдернул тряпку изо рта Игоря.
Избавленные от длительного давления, у Тани мучительно заныли в дёснах зубы. Мышцы лица затекли и плохо повиновались, губы не слушались. Только спустя какое-то время Таня смогла с трудом выговорить:
– Кто вы такие? Что вам нужно?
Повисла короткая пауза.
– Невежливо не узнавать старых знакомых, – произнесла, наконец, стоящая прямо перед Таней Мадам. – Ну, так и быть, я освежу твою память, ментовская … – и она, грязно выругавшись, вдруг одним движением стащила с лица маску. – Привет тебе от меня… и моего сына.
Несмотря на летнюю жару, пленница почувствовала, как по её спине пробежали ледяные мурашки. Перед ней стояла С-ва Валерия Петровна, 19.. года рождения, уроженка Н-ска, не судима и т.д. и т.п., которая под кличкой Старка пользовалась, что называется, широкой известностью в узких кругах как покровительница значительной части «ночных бабочек» районного центра. Опыт, ловкость и связи, щедро подпитываемые денежными вливаниями, позволяли ей избегать открытых конфликтов с уголовным законодательством. Тем более что общественное мнение жителей так называемого «депрессивного» сельскохозяйственного района относилось к преследуемому законом и осуждаемому официальной моралью «древнейшему ремеслу» вполне толерантно.
Не то был её сын Николай. Этот двадцатиоднолетний отпрыск неизвестно чьего рода (данные об отце в документах скромно отсутствовали), которого даже закадычные приятели называли Колян-Две безбашни, уже лет десять лет был хорошо известен органам внутренних дел. В многочисленных драках, пьяных дебошах, недоказанных из-за внезапной забывчивости потерпевших фактах вымогательства он приобрёл репутацию необузданного, жестокого и злопамятного типа, не брезгующего никакими средствами и не чурающегося никаких подлых приёмов.
Долгое время Колян-Две безбашни стараниями матери избегал ответственности. Но около года назад он всё же предстал перед судом по обвинению в изнасиловании. Старка снова пыталась включить свои связи, но Тане, которая только пришла тогда на службу и была сразу подключена к расследованию, удалось получить важную информацию о том, что потерпевшая оказалась несовершеннолетней, и, что самое главное, об этом был осведомлён насильник. В результате подонок получил немалый срок и отправился за решётку с очень неавторитетной для тех мест статьёй.
После оглашения приговора с матерью осуждённого случилась истерика. Всегда отлично владевшая собой Старка пыталась бросаться на судей и милиционеров с кулаками, выкрикивала бессвязные оскорбления и угрозы в их адрес. Но подобные излияния для стражей закона давно были не в диковинку, да и перспектива мести со стороны пусть и известной, но всего лишь «бандерши», весь бизнес которой мог быть ликвидирован в течение получаса, представлялась весьма сомнительной. С тех пор прошло немало времени, и произошедшее на суде давно потеряло свою остроту, стёрлось лавиной текущих дел, больших и малых… И вдруг прошлое напомнило о себе таким неожиданным и страшным образом.
– Что, вспомнила хороших знакомых? – по выражению лица Тани Мадам (теперь уже Старка) без труда прочитала её мысли. – Сына моего припоминаешь? Нет? А ведь это из-за тебя ж его на зону определили, … такая! – из уст Старки вырвалось очередное ругательство. – Специалистка по е…ле, говоришь? Много знаешь? А хочешь ещё больше узнать?! У моего Коленьки бо-о-ольшой практический опыт в этом…
Таня вздрогнула.
– Что, страшно? Ничего, не бойся… – Старка со всхлипом втянула воздух. Помедлила, словно пытаясь удержать в себе рвущиеся наружу слова, и выдохнула:
– Нет больше моего Коленьки… Убили его на зоне… Так что не страшно должно быть теперь тебе, легавая… – и, вдруг схватив Таню за волосы, рывком подтащила её к себе и, заглянув в глаза, яростно прошипела:
– А очень страшно?
Взглянув в глаза Старки, Таня не просто похолодела – она, несмотря на лето, превратилась в ледяной столб. От страха, казалось, замёрзли даже мысли. Ужаснее всего были зрачки бандерши – огромные, почти заполнившие собой радужку.
– Ну, да ничего, – вдруг другим, совершенно спокойным тоном продолжила Старка, – теперь мы с моими ребятами постараемся восполнить пробел в твоём образовании. Скоро ты всеми своими дырочками ощутишь, что такое настоящее изнасилование. А чтоб тебе трах кайфом не казался, мы и ещё кой-чего организуем…
Сказанное ошеломило Таню. Чего угодно ожидала она, но не этого.
– Вы сумас… – начала женщина и внезапно поперхнулась от оглушительной оплеухи, которую закатила ей бандерша.
– Сумасшедшая? Может, ты и права, – словно в раздумье она смерила Таню взглядом с головы до ног. – Но это к делу не относится. Эй, парни, покараульте пока её. А я тут схожу за кое-чем, – и Старка, развернувшись, вышла из сарая.
Оставшись наедине с пленницей, Фукс и Перец, лица которых по-прежнему оставались закрытыми матерчатыми масками, подступили к ней справа и слева.
– А тёлка ничего, видная, – Фукс, стоя прямо перед Таней, беззастенчиво разглядывал в вырезе форменной куртки её напрягшуюся под рубашкой грудь. Перец провёл рукой по бедру снизу вверх Тани, задирая юбку.
– Ну, что, уже настроилась удовольствие получать? – спросил, ухмыляясь, он и погладил Танину шею. Затем ладонь переместилась ниже, на грудь женщины, и несколько раз сжала её. Таня застонала.
– Не боись, у нас с корешем все тёлки пищат и тащатся, – продолжал глумиться Перец.
Фукс тем временем, опустился на колено и, с ухмылкой запустив руку Тане под юбку, принялся оглаживать её бедра.
– Н-нет!.. Пустите меня… – женщина инстинктивно попыталась отшатнуться, но только беспомощно забилась в своих путах.
Похитители захохотали.
– Слышь, а давай пока разденем её, – отсмеявшись, произнёс Фукс. – Время сэкономим, у меня уже член выше крыши стоит.
– Нехилая мысль.
– То-то. Перец, подержи её, – в локти Тани впились пальцы невысокого крепыша. – А я тем временем Пистона к делу приспособлю, пусть поучаствует.
Фукс быстро развязал Игоря. Понукаемый толчком в спину, мальчик оказался прямо перед Таней.
– Освободи ей ноги, – скомандовал Фукс.
Мальчишка нерешительно присел на корточки, и Таня почувствовала, как верёвки на её лодыжках и коленях ослабевают и соскальзывают. Стиснув зубы, она перенесла тяжесть тела на левую ногу и напрягла правую, чтобы ударить неосторожно замершего прямо перед ней Игоря… и, промедлив секунду, не ударила.
– Давай, раздевай её дальше! – подтолкнул его Перец.
Но мальчишка замер неподвижно, словно оцепенев.
– Кому сказал?! А, ладно, неохота время терять… Брысь в сторону, шкет. Фукс, снимай с неё юбку.
– Не надо… Не-ет!!.. – отчаяние заставило Таню сопротивляться из последних сил. Раскачиваясь на пропущенной под локтями палке, она мешала Перцу и Фуксу примериться к застёжкам. Наконец, Перец, чертыхнувшись, шагнул в сторону, отвязал подвески от палки и, вытащив её из-под локтей пленницы, бросил на пол. Потеряв опору, Таня едва не упала, поскольку ноги у неё, хотя и были уже свободны, затекли от верёвок. Каким-то чудом ей всё же удалось удержать равновесие, и женщина замерла, боясь его нарушить.
Воспользовавшись этой временной неподвижностью, Фукс ловко расстегнул молнию на юбке и, не церемонясь, стащил её вниз, прихватив заодно ажурные чёрные трусики и полностью обнажив женщину ниже пояса. Кровь прихлынула к щекам Тани, опаляя их жаром стыда. А похититель присел на корточки и, похабно причмокивая, разглядывал Танины мускулистые ноги и тёмные волосики на лобке.
– А п…да ничего, красивая, – похабно причмокнув, произнес он. – Посмотри, Перец. Молодец, Пистон, хорошую тёлку нашёл.
Таня заметила, что от этих слов мальчишка сжался, как от удара, и низко опустил голову. А Перец, оставив локти своей пленницы, присоединился к Фуксу, и они вдвоём стали, склонившись, разглядывать низ её живота, отпуская похабные замечания.
Тем временем Таня, получив, хотя и со связанными руками, свободу передвижения, почувствовала, что к ногам возвращается подвижность. Незаметно переступив босыми ступнями, она напряглась, лихорадочно вспоминая уроки рукопашного боя в училище. Перед ней двое, Игорь-Пистон вроде не в счёт… Привлечь их внимание и…
– Гады! Вам это так не сойдёт… Вы ещё пожалеете, что на свет родились!..– задыхаясь, выпалила она в лицо Перцу, добавив несколько ёмких нецензурных определений, слышанных от «подшефного контингента» – трудных подростков.
– Чё ты сказала, б…дь?! – вскинулся Перец. При этом он неосторожно оказался в непосредственной близости от Тани, и та, улучив момент, с силой пнула его, метя между ног. Перец икнул, и обхватив ушибленное место..

...ног. Перец икнул, и обхватив ушибленное место обеими руками, ничком повалился на пол. В ту же секунду Таня перенесла центр тяжести на другую ногу и, крутнувшись на ней, влепила прямой удар в солнечное сплетение не успевшему отреагировать Фуксу.
Перепрыгнув через отлетевшего к стене похитителя, Таня бросилась к дверям. «Скорей наружу, там по тропке, потом в плавни свернуть… не найдут…» – лихорадочно размышляла она.
Дверь легко подалась под Таниным плечом. Женщина выскочила наружу, нашла взглядом тропку, рванулась к ней… и полетела лицом вниз, сбитая подсечкой.
– Ах, ты, …, бежать вздумала?! – на упавшую Таню сверху навалилась Старка, которая как раз возвращалась к сараю. Пленница рванулась, пытаясь освободиться, но со связанными за спиной руками бороться с дюжей бандершей она не могла.
Оседлав свою жертву, Старка стала звать Фукса и Перца, перемежая свои призывы отборными ругательствами. Спустя полминуты два незадачливых похитителя, охая, присоединились к своей предводительнице.
– Вы чё, придурки, одну связанную бабу не можете устеречь?!
– Вот она… Ах ты, гадина!.. – грязно выругавшись, Перец шагнул к Тане и пнул её под рёбра. – Да я тебя сейчас!..
Неожиданно послышался звук оплеухи. Лёжа на животе, Таня увидела, как ноги незадачливого похитителя попятились.
– За что, Мадам?
– Остынь! Сам виноват. Не будешь подставлять свой инструмент. А то ещё чуть-чуть – и перешёл бы в разряд зрителей, а?
– Мадам, да она же…
– Остынь, говорю! С тёлкой этой будем делать всё, как я скажу, ясно?!
– Д-да…
– Тащи её обратно.
Фукс и Перец подняли Таню, удерживая за локти с двух сторон. Собрав остатки сил, женщина забилась в руках похитителей, отчаянно пытаясь освободиться.
– Сволочи, гады… пустите меня!..
– Вишь, как брыкается, – к Старке снова вернулся её спокойный, какой-то отстранённый тон. – Ладно, парни, учитесь, пока я жива, – и шею Тани захлестнула знакомая удавка, моментально лишив её возможности к дальнейшему сопротивлению.
– Ну, что, затихла?
Из горла несчастной вырвался едва слышимый хрип.
– Вот так. А теперь медленно идём обратно. А ты куда это собрался, недомерок?!
Бросив ещё затуманенный от удушья взгляд вперёд, Таня увидела, что в дверях строения стоит Игорь. При виде развернувшейся перед ним картины робкая надежда в его взгляде моментально погасла.
– Марш назад! – мальчик испуганно попятился, пропуская внутрь Таню и сопровождавшую её троицу. Фукс и Перец удерживали пленницу за локти, а Старка подобрала с пола брошенную Перцем трапецию, отвязала от неё верёвку и ловко сделала скользящую петлю.
Набросив её на шею Тане, она перекинула конец через потолочную балку и потянула вверх, пока пленница почти повисла, высоко поднявшись на пальцы ног. После этого Старка закрепила верёвку на вбитом в стену крюке.
– Вот так-то лучше, – прокомментировала она. – И теперь можете спокойно стаскивать с неё остальные шмотки. Да аккуратнее, потом пригодится…
Петля туго сдавливала горло несчастной. Эффективность этого метода Таня уже успела оценить, и поэтому не смогла оказать ни малейшего сопротивления даже после того, как её руки освободили от верёвок. Фукс и Перец поочерёдно расстегнули и аккуратно сняли с женщины форменную куртку, галстук, рубашку. Бюстгальтер, напротив, не удостоился никакого почтения: Фукс просто разрезал лямки складным ножом, сорвал его и отбросил бесформенной тряпкой в сторону.
Высоко приподнявшись на цыпочки, плотно зажмурившись от стыда и сделав малоуспешную попытку прикрыть руками одновременно грудь и низ живота, Таня, полностью обнажённая, предстала перед взглядами своих похитителей.
С трудом женщина нашла в себе силы открыть глаза. Фукс и Перец жадно разглядывали её, меряя взглядами снизу вверх и в обратном направлении. Взгляд стоящей чуть позади них Старки был изучающе холоден.
– Вот это стати у цыпочки! За формой и не разглядеть было, – голос Фукса, казалось, источал желание и предвкушение.
– Ничего особенного. Видала я и покраше. Ну, да ладно… Кстати, а ты, Пистон, чего нос воротишь? – бандерша приподняла Игоря за подбородок, и Таня впервые встретилась с ним прямым взглядом. Глаза мальчика, оказавшиеся ярко-синими, почти васильковыми, словно ожёгшись о Танины, заворожено скользнули вниз, по обнажённой фигуре пленницы. Женщина почти физически почувствовала, как взгляд Игоря коснулся её стройной шеи, чуть тяжеловатых, но крепких грудей, переместился на плоский живот спортсменки, задержался на тёмной полоске между ног, переместился ещё ниже и замер, уткнувшись в запылённые босые ноги пленницы. Странно, но этот взгляд не оставил у Тани такого противного ощущения, как пронизанные похотью «смотрины» остальных похитителей.
Видя реакцию Игоря, Фукс и Перец расхохотались.
– Ты, что, в первый раз видишь голую бабу? – спросил Перец сквозь смех. – А может, ты ещё не знаешь, как её трахать?
Мальчишка молчал, потупившись.
– Ничего, сейчас мы ей засадим как следует – враз разберёшься! – и коротышка шагнул к Тане. По-хозяйски огладив ладонями её голые груди снизу вверх, он причмокнул губами и полуобернулся к остальным.
– Осади! – неожиданно вмешалась Старка.
– Мадам, да чё…
– Осади, говорю! Сначала мы этой резвой бегунье горяченьких всыплем, а потом уже снимете первое напряжение. Заодно она и посговорчивей, думаю, станет. Так что давай, вяжите её и к перекладине цепляйте.
Перец и Фукс подскочили женщине с двух сторон. Удерживаемая петлёй, Таня не смогла оказать никакого сопротивления, и подростки беспрепятственно связали ей руки за спиной. Перетянутые верёвкой запястья привязали к ещё одной верёвке, перекинутой через потолочную балку. После этого Старка сняла с шеи Тани петлю: теперь пленница снова была практически беспомощна.
Зашелестела подтягиваемая верёвка, и женщина прогнулась вперёд, наклонив туловище и почти повиснув на связанных сзади и высоко задранных руках, как на дыбе. В довершение Перец и Фукс, схватив Таню за лодыжки, широко, до боли, развели ноги пленницы в стороны, а Старка поочерёдно привязала их к кольцам на торцах палки. Покончив с этим, она снова подтянула подвеску. Боль в лопатках заставила Таню приподняться на пальцы босых ног и оторвать пятки от земляного пола.
Зафиксировав верёвку на крюке в стене, Старка подошла ближе, и, сопровождаемая завистливыми взглядами Фукса и Перца, провела ладонями по обнажённому телу женщины, слегка ущипнув за соски голых грудей, огладив бёдра и промежность. Прикосновения её рук словно опалили Таню жаром. Женщина рванулась, пытаясь уклониться, но только беспомощно забилась, застонав от боли в лопатках.
Всё это время она ловила на себе бросаемые украдкой отчаянные взгляды Игоря, который стоял поодаль, прижавшись спиной к стене.
– Что, нравится? – остановившись перед пленницей, спросила бандерша. – Порка, думаю, сразу добавит тебе послушания. Эй, парни, если хотите, пощупайте её, а я пока со двора заберу, что уронила, пока за этой гонялась. Да за шкетом приглядывайте.
В течение нескольких минут Таня, сгорая от стыда, подвергалась унизительному ощупыванию со стороны Фукса и Перца. Последний, мстя за пинок, несколько раз сильно ущипнул Таню за соски голых грудей.
Фукс провел пальцем у Тани между ног. Затем он вставил палец во влагалище и, с глумливой усмешкой глядя женщине прямо в глаза, начал ощупывать её «киску».
– Пистон! В следующий раз, когда будешь…, в общем, чтоб целочку привел. Понял?
Скрипнула дверь, и в сарай вернулась Старка, неся десяток молодых ясеневых побегов. При виде их Таня вздрогнула.
– Ну, парни, – сказала она, обращаясь к Фуксу и Перцу, – преподайте-ка нашей гостье небольшой урок вежливости, – бандерша прислонилась к стенке сарая прямо перед Таней и демонстративно скрестила руки на груди. Игорь замер поодаль, не спуская с пленницы глаз.
Разобрав прутья, Фукс и Перец переместились за спину Тани, первый слева, второй – справа. Женщина рефлекторно напряглась в ожидании первого удара, но всё равно он пришёл неожиданно, словно огнём пронзив левую ягодицу и застлав глаза ослепительной вспышкой. Не в силах сдержаться, Таня громко застонала.
Следующий удар пришёлся на спину несчастной, а потом они посыпались как горох, один за другим, причиняя пленнице жестокие страдания. Вскоре Таня уже в голос кричала от жгучей боли, которая, казалось, огненно-горячим потоком разливалась по беззащитной спине, попке, ногам. При этом Перец, явно желая отыграться, осыпал беспомощную жертву беспорядочным градом частых ударов. Фукс же, напротив, наносил их размеренно, словно тщательно выбирая место и соразмеряя силу. Несколько раз мучители меняли розги, отбрасывая измочаленные прутья и выбирая из принесённых предводительницей новые.
Пелена из разноцветных вспышек, почти сливающихся в одну кошмарную радугу, застилала несчастной глаза. Особенно плохо приходилось Тане, когда розги повторно ложились по свежим рубцам. Она с трудом различала обстановку вокруг, но при этом непрерывно ловила на себе изучающе-оценивающий взгляд Старки и отчаянно-сочувствующий – Игоря.
Наряду с пронзающими, казалось, каждый нерв, ударами прутьев, несчастную обжигал стыд. В детстве она практически не знала рукоприкладства со стороны родителей. Драки во дворе, хоть и случались частенько, учитывая боевой характер маленькой Тани и её склонность к отстаиванию справедливости, были не в счёт, поскольку предусматривали свободу действия. То же относилось и к занятиям по физподготовке. Готовясь к своей профессии, молодая женщина, конечно же, сознавала её определённую опасность. Но она и помыслить не могла, что однажды будет, голая и связанная, извиваться от боли под жалящими ударами розог в руках малолетних садистов…
Неожиданно экзекуция прекратилась. Захлебнувшись последним криком, Таня замерла, почти повиснув на руках. Суставы немного вытянулись, и она смогла опуститься на всю стопу, снова почувствовав под босыми ногами твёрдую опору земляного пола.
С нижней части спины и попки, по которым особенно интенсивно прошлись розги, словно содрали кожу. По сравнению с этой пылающей болью ломота в суставах рук почти не чувствовалась. Мгновения передышки, казалось, каким-то непонятным освежающим потоком проходят сквозь каждую клеточку измученного тела, наполняя всё естество женщины каким-то болезненным наслаждением…
Старка шагнула вперёд и, приподняв Таню за подбородок, заглянула в глаза.
Собрав немногие оставшиеся силы, Таня пошептала:
– Г-гадина… С..ка, – и зажмурилась в ожидании удара… которого, однако, не последовало.
– Смотри-ка, ещё взбрыкивает покуда…. – тон Старки выдавал притворное удивление. – Ладно, придётся ещё добавить... Эй, парни, положите-ка тёлку на живот, поддадим ей по резвым ноженькам!
Таня почувствовала, как ослабевает верёвка, удерживающая её руки в приподнятом положении. Потеряв эту болезненную, но всё же опору, женщина зашаталась, неустойчиво балансируя на разведенных в стороны ногах. Тут же Фукс, схватив пленницу за волосы, рывком бросил её на колени, а затем, по-прежнему придерживая тем же жестоким способом – на живот.
Лёжа ничком со скрученными за спиной руками, Таня почувствовала, как палка, к концам которой были привязаны её лодыжки, приподнялась. Ноги женщины согнулись в коленях и замерли под прямым углом к полу голыми пятками вверх.
– Вот-вот, растяните между столбами, да получше, – послышался голос Старки, и по нескольким несильным рывкам Таня поняла, что распорку жёстко зафиксировали.
– А теперь всыпьте ей по пяточкам, чтоб не повадно было бегать от нас! – и в ту же секунду болезненный удар обрушился на подошву Таниной левой ноги, потом правой, потом снова левой, потом ещё и ещё…
Теперь мучителями использовались более толстые концы принесённых Старкой ясеневых прутьев, по толщине напоминающие скорее палки, чем розги. Падающие удары обжигали Танины подошвы и одновременно отзывались всё нарастающей ноющей болью в коленных суставах и передних поверхностях бёдер.
Как и в предыдущем случае, молодая женщина сначала старалась сдержать рвущийся наружу крик, и точно так же её сил хватило ненадолго. В своё время Таня читала о таком способе наказаний, применявшемся в старые времена на Востоке. Но она и помыслить не могла, что это может оказаться так больно. Каждый удар, поочередно падающий то на одну, то на другую ногу несчастной, исторгал из её груди мучительные стоны, заставляя судорожно извиваться на животе и невольно тереться о пол сосками голых грудей.
Осыпаемая ударами, Таня вскоре уже практически не чувствовала свои ноги ниже колен. Икры, лодыжки, голые подошвы, пальцы – всё, казалось, поглотили занявшие место ниже колен сгустки огненно-обжигающей, словно ослепительно белой по цвету (это странное сравнение показалось Тане абсолютно уместным) боли. Особые мучения приносили попадания мучителей по пяткам, отдававшиеся в коленных суставах.
Наконец, не выдержали испытания на прочность и Танины голосовые связки. Громкие крики постепенно становились глуше, вскоре сменившись глухими утробными стонами.
…Женщина не сразу поняла, что терзающие болью прутья больше не вонзаются в её измученные, словно горящие в огне стопы.
– Каковы впечатления теперь? – донёсся до неё голос бандерши. – Желания бегать поубавилось?
Таня глухо застонала.
– Ну, вот, похоже, в самый раз для вас, парни. Тащите её на матрасик и развлекитесь. Утолите первый голод – крикните, я на свежем воздухе побуду, – и Старка вышла из сарая.
В ответ на эту реплику парни разразились ликующими воплями. Вздрогнув, Таня ещё крепче зажмурилась, словно стремясь прогнать кошмарное наваждение. Всё её тело сотрясала крупная дрожь.
Отвязав палку от ног несчастной, Фукс и Перец подхватили её с двух сторон за локти и почти волоком потащили в угол сарая, где на полу лежал старый спортивный мат.
Мучители опрокинули женщину навзничь. Связанные за спиной руки отозвались болью в суставах, но в то же время облегчили Танины страдания, не допустив соприкосновения с грубой тканью исхлёстанной розгами спины. Тем временем Фукс и Перец накинули на обе лодыжки жертвы верёвочные петли и, двумя рывками разведя ноги, привязали их к каким-то креплениям.
– Ну, кто первый будет? – спросил у приятеля Перец, жадно косясь на распростёртую перед ними голую женщину.
– Могу я…
– Ага, хитрый какой!.. Давай в орлянку кинем. Кому орёл, тому и курица, – Перец довольно заржал свой шутке.
– Ну, давай. Только на пол бросай, чтоб без фокусов.
Лёжа навзничь, Таня могла видеть, как над кулаком Перца взлетела монета и, перевернувшись в воздухе, упала. Оба кандидата в насильники склонились над ней.
– ….! – выругался Перец.
Его приятель радостно ухмыльнулся.
– Видал? Даже жребий за меня.
– Резинку надень, помнишь, Мадам говорила…
– Не учи отца е…!
Тем не менее, Фукс последовал совету приятеля. Приспустив спортивные брюки, он надел презерватив, аккуратно спрятав при этом обёртку в карман и, бросив Тане «Ну, вот, с..ка, я тебя и дождался», взгромоздился на неё.
Беспомощная, со связанными за спиной руками, с бесстыдно раскинутыми в стороны ногами и выставленной на всеобщий доступ и обозрение «киской» молодая женщина, тем не менее, из последних сил забилась на мате, пытаясь стряхнуть с себя насильника.
Тут же она почувствовала, как напряжённый член Фукса уперся ей в промежность в поисках входа в её тело. Ствол скользил по бедрам, губкам и промежности женщины, то упирался в анус, то выскальзывал над лобком. Таня всем телом извивалась под парнем в попытке увернуться и хоть на секунду отсрочить неизбежное.
В отчаянии она постаралась напрячь мышцы влагалища так, чтобы не допустить мучителя в себя. Сначала ей это удалось. Но, сделав несколько бесплодных движений, Фукс понял причину происходящего.
– Врёшь, меня такими фокусами не купишь, – и насильник, ухватившись пальцами за соски голых грудей Тани, винтообразно и сильно ущипнул их.
От боли у несчастной потемнело в глазах, и из груди вырвался даже не крик, а какой-то звериный стон. Мышцы моментально расслабились, и парень тут же всей тяжестью тела навалился на женщину, не давая ей шевелиться. Взяв член в руку, он приставил его к ложбинке между половыми губами, другой рукой охватил свою жертву за талию, чуть приподнял – и в «киску» несчастной с силой вломилось и ритмично задвигалось там мужское орудие.
Всё происшедшее с Таней до этого никак не могло рассматриваться в качестве предварительных ласк. «Киска» её оставалась сухой, и поэтому возбуждённый член, мощным поршнем перемещавшийся внутри, причинял женщине дополнительные страдания. Она снова застонала от боли и задвигалась под Фуксом, стремясь хоть как-то облегчить мучения. Насильник, впрочем, расценил это по-своему.
– Да-да, подмахивай, старайся… Глядишь, и кайф словишь, – со свистом выдыхая воздух, сообщил он Тане в перерывах между фрикциями.
У Тани было такое ощущение, что её раз за разом пронзали между ног раскалённым копьём. Сознание ускользало от женщины в спасительную темноту беспамятства, перемежаемую вспышками боли. «Боже, дай мне отключиться, пожалуйста, хотя бы до того, как будет следующий», – молила про себя Таня.
К счастью для неё, Фукс, очевидно в предвкушении, очень возбудился, поэтому спустя непродолжительное время Таня ощутила его приближение к финалу. Ритм движений всё нарастал и, наконец, Фукс ещё раз мощным рывком вонзился в неё и, судорожно вздрогнув, кончил.
Больно упершись обеими руками в грудь Тане, насильник вышел из неё и поднялся.
– Давай, Перец, твоя очередь. Порадуй тёлочку. Суховатая она, правда, ну, да ничё, я для тебя постарался, резинка-то со смазкой, не какая-то, – поощрил он приятеля.
Тот, не заставив себя ждать, почти рухнул на Таню и завозился на ней, пытаясь поскорее оказаться внутри несчастной. Отчаявшись ускользнуть в потерю сознания, Таня зажмурилась и повернула, насколько могла, голову в сторону, прижавшись щекой к шероховатой ткани мата.
Поскольку первый «опыт» с Фуксом оказался весьма болезненным, Таня решила лежать, не двигаясь, чтобы облегчить страдания. Перец почти сразу вошёл в неё, но член у него оказался больше, чем у предшественника. У Тани вырвался стон, когда в её лоне неровными частыми рывками забилось орудие очередного насильника.
Лежащая без движения женщина вызвала у Перца недовольство.
– Эй, чё разлеглась как колода, давай подмахивай! Кента моего, небось, получше обслужила, – недовольно бросил он, раз за разом вонзаясь в несчастную.
Но Таня не шевельнулась. Раздосадованный Перец, упёршись одной рукой в мат, другой отвесил женщине несколько пощёчин, однако и это не заставило её подчиниться.
К счастью, Перец, очевидно, перевозбудившись от увиденного, финишировал значительно быстрее приятеля, что, впрочем, сопровождалось таким же болезненным сдавливанием обеих грудей, от которого женщина снова коротко простонала.
Перестав ощущать на себе тяжесть тела насильника, Таня медленно открыла глаза… и почти натолкнулась затуманенным взглядом на встречный взгляд Игоря. Мальчишка испуганно сжался в углу, к которому отвернулась женщина прежде, чем ею овладел второй насильник. Несмотря на весь ужас своего положения, Танина наблюдательность осталась на высоте, услужливо отметив слёзы, стоящие в глазах Игоря, дрожащие губы… и подозрительно набухший бугорок спереди спортивных брюк. «Ну да, – как-то отстранённо подумала Таня, – заводное, наверное, зрелище. Я связанная и голяком лежу под пацанами-малолетками, которые пялят меня со всем прилежанием…»
Тем временем Игорь, как завороженный, продолжал смотреть Тане прямо в глаза и, странное дело, женщине почему-то не хотелось отводить взгляд. Она словно ускользала по нему куда-то, оставляя вовне жжение в исполосованной спине, резь от стягивающих запястья и лодыжки верёвок, тупую ноющую боль внизу живота…
– Ну, что, управились? – раздался над головами насильников голос Старки, вернув Таню к незавидной реальности. Почти одновременно в руках вернувшейся в сарай бандерши вспыхнула спичка, и спустя секунду помещение залил неяркий свет керосиновой лампы.
– Да вот, по разу прогнали тёлку, – ответил за обоих Фукс.
– Точно, – поддакнул ему поправляющий штаны Перец.
Старка склонилась над лежащей Таней и заглянула ей в лицо.
– И как оно? Понравилось под малолетками валяться?
Таня молча повернула голову в сторону.
– Чего молчишь? А ну, посмотрим, – и бандерша, присев на корточки, грубым и бесцеремонным движением пальцы прямо в Танину «киску».
– Что, сухая? Не успели тебя парни раззадорить, да? Ничего, это дело поправимое. Ты у меня ещё во весь голос будешь просить, чтоб они тебя ублажили!
Таня молчала.
– Не веришь? Ну, ничего, скоро убедишься… Мы из тебя, б…дь, мороженное эскимо на палочке сделаем!
Сказанное оказалось неожиданностью не только для Тани, но и для подручных Старки.
– Какое ещё эскимо? – почти в один голос спросили Фукс и Перец, по-прежнему украшенные матерчатыми куклуксклановскими колпаками.
– А увидите! Учитесь, пока я жива, тёлок к покорности приводить!
Бандерша вышла из сарая и почти сразу же вернулась, держа в руке тёмный полиэтиленовый пакет с чем-то явно тяжёлым внутри. Когда она положила ношу на полу, внутри металлически звякнуло.
– А ну-ка, ноги ей отвяжите.
Фукс присел у ног женщины, и она почувствовала, как верёвки на лодыжках ослабевают. Слабая мысль о сопротивлении шевельнулась в голове Тани, но тут же угасла, не поддержанная измученным телом.
– А теперь давайте её сюда…
Повинуясь командам Старки, Фукс и Перец заставили Таню подняться с мата и, проведя несколько шагов вперёд (избитые подошвы отозвались ноющей болью), поставили коленями на земляной пол. Таня опустилась было попкой на пятки, но Фукс грубо рванул её за связанные руки вверх. Боль в лопатках заставила несчастную подняться и, не вставая с колен, вытянуться в струнку. Тут же Таня почувствовала, как её лодыжки скрещивают и связывают.
А Старка жестом фокусника извлекла из принесённого пакета гладко оструганную палку с одним закруглённым концом длиной чуть больше полуметра и диаметром около тридцати миллиметров. Положив её на пол, она снова сунула руку в пакет и с видимым усилием вытащила оттуда… автомобильный домкрат с педальным приводом.
Таня, ещё не поняв до конца замысла своих мучителей, инстинктивно попыталась отшатнуться, но жалкая попытка попятиться, стоя на коленях, была пресечена стоявшими за спиной женщины Фуксом и Перцем.
А Старка, остановившись перед пленницей, вытащила из кармана куртки тюбик крема для рук (Тане бросилась в глаза знакомая по рекламе торговая марка, отнюдь не относящаяся к дешевому ширпотребу), и, глядя прямо в глаза своей жертве, принялась неторопливо намазывать закруглённый конец палки.
– Это чтоб тебе лучше пошло… Вернее, в тебя! – глумливо усмехаясь, сказала она Тане.
Женщина похолодела: «Они… в меня… эту штуку…».
– Н-не… Не надо! – она отчаянно забилась, пытаясь освободиться, но Фукс и Перец крепко схватили её с двух сторон.
– Рот ей пока заткните, чтоб не орала, – распорядилась бандерша.
Больно стиснув пальцами щёки, Пистон заставил Таню разжать губы, и в её рту снова оказалась плотно скомканная тряпка. Старка толчком обутой в кроссовку ноги заставила женщину слегка раздвинуть колени, и, присев на корточки, сильным винтообразным движением снизу вверх ввела смазанный конец палки во влагалище своей жертвы.
Несмотря на смазку, перед глазами Тани вспыхнули разноцветные круги, даже сквозь кляп из её груди вырвался мучительный стон. А бандерша, неожиданно прекратив болезненное проникновение в глубину «киски» несчастной, не отпуская одной рукой палки, другой пододвинула к себе домкрат. Скосив глаза вниз перед собой, Таня увидела, что упор механизма снабжён дополнительным зажимом в виде кольца.
Его назначение выяснилось спустя несколько секунд. Бандерша подвинула домкрат прямо между ног пленницы и вставила в зажим свободный конец введённой во влагалище женщины палки, закрепив её вертикально. В результате стоящая на коленях со связанными за спиной руками Таня оказалась насаженной на этот импровизированный фаллоимитатор.
Закончив с этим, Старка оглянулась на своих подручных.
– Вот это и есть эскимо на палочке. Только обычное ещё лизать надо, а это и само лизать будет…
Она нагнулась и заглянула своей пленнице в глаза.
– Ну, как, уютно устроилась? Не низко? Ничего, мы сейчас это подправим, – и с глумливой ухмылкой нажала на педаль домкрата. Механизм послушно защёлкал, и закреплённая на упоре палка подалась вверх, глубже вонзаясь в Танино лоно.
Крик боли и ужаса, вырвавшийся у молодой женщины, не смог заглушить даже кляп. Она поняла, что подвергается аналогу страшной средневековой казни. Домкрат подпирал палку, поднимая её всё выше, а сама Таня, не имея возможности двигать связанными руками и ногами, постепенно насаживалась на этот кол всем весом своего тела.
В отчаянии молодая женщина постаралась сомкнуть раздвинутые Старкой колени, чтобы приподняться над домкратом и таким образом хоть чуть-чуть облегчить страдания. Но особого успеха эта попытка не принесла. А бандерша продолжала раз за разом нажимать на педаль, приподнимая домкратом палку и вызывая в теле несчастной вспышки новой боли, моментально отодвинувшей на задний план исхлёстанною спину и попку, отбитые пятки и всё прочее...
Наконец, достигнув запредельного пика и заполнив, казалось, каждую нервную клетку, разрывающее проникновение внутрь прекратилось. Таня замерла на коленях, вытянувшись в струнку, боясь малейшим движением нарушить хрупкое равновесие, дающее передышку от всепоглощающих ноюще-пронзительных судорог, бьющихся в ней. Голова женщины бессильно свесилась на грудь.
Ослеплённая и оглушённая болью, Таня не сразу сообразила, что Старка, наклонившись к ней, что-то спрашивает. Ощутив, что её голову рывком поднимают за подбородок, женщина затуманенным взглядом смогла различить плавающее перед ней словно в тумане лицо своей мучительницы. Несчастная слабо застонала сквозь кляп.
Старка резким движением выдернула изо рта Тани тряпку:
– Н, что? Как впечатления? – голос бандерши пронизывала притворная любезность.
– Г-гады… Вам это… не сойдёт… – в три приёма выдохнула Таня.
– Н-да, – покачав головой, заключила Старка. – Вообще-то кол в дырке должен плодотворно сказываться на умственных способностях. Правда, злоупотреблять этим не следует. Чуть передашь напору – и порвёшь всё внутри, а если откроется кровотечение – пиши пропало. Загнёшься, хотя и небыстро, помучиться придётся.
Старка сделала секундную паузу, с наслаждением наблюдая, как глаза Тани наливаются слезами страха.
– Но, похоже, тебе для оценки своего положения ещё не хватает высоты. Давай-ка подбавим её, – и бандерша снова нажала на педаль.
– Не-е-е-е-т!!! – крик Тани, казалось, заставил вздрогнуть всё пространство сарая. Дикий ужас смял и развеял остатки воли измученной женщины: «Боже, пусть они делают что угодно… только не это!..».
– Н-не надо… пожалуйста… – чуть слышно простонала она.
– Ну, что сучка, поняла теперь своё место? – с издевательской усмешкой поинтересовалась Старка. – Чего молчишь? Или ещё хочешь? – она бросила выразительный взгляд на педаль.
– Н-нет… Хватит… пожалуйста… н-не надо… – губы плохо слушались Таню, и она, зажмурившись, отчаянно замотала головой.
– Будешь подчиняться?
Женщина молчала, не в силах произнести ни слова.
– Не слышу?!
– Д-да…
– Вот и славненько… Ты была целка?
– Да нет, Мадам, я уже проверил, – сказал из-за спины «бандерши» Фукс. – Она…
– Заткнись!! – в голосе Старки прозвучала такая ярость, что говоривший поперхнулся и умолк на полуслове.
– Я хочу услышать это от неё самой, – неожиданная вспышка миновала, и теперь тон Старки был снова ровен. – Итак?
– Н-нет…
– Что нет?
– Не целка…
– И давно?
– Ч-что давно?
– Трахаешься давно?
Повисла короткая пауза.
– Отвечай, я жду, – в голосе бандерши прозвучала скрытая угроза.
– С семнадцати лет… – зажмурившись от стыда, чуть слышно прошептала Таня.
Старка выразительно пошевелила ногой около педали:
– А не врёшь?
– Н-нет!.. – торопливо произнесла, почти выкрикнула Таня.
– А сейчас тебе сколько?
– Двадцать три… скоро будет…
– И сколько у тебя мужиков было?
– Д-двое…
– И всё? Ну, ты точно врёшь, а это нехорошо, – и Старка слегка нажала на педаль.
– А-а-а-а! Не надо… умоляю… это же правда… Ч-что вы хотите, чтобы я сказала-а?..
– Правду, дорогуша, правду, как и надлежит легавой по её сучьей профессии. Эй, парни, а хотите нашей б…ди вопросики позадавать? Поспрашивайте, например, как ей больше трахаться нравится, может, в дальнейшем пригодится, а? Давайте по очереди. А я буду следить, чтоб не врала.
Фукс и Перец не замедлили воспользоваться предложением своей предводительницы. Измученная Таня сдалась. Покорно и безучастно она отвечала на наперебой задаваемые мучителями вопросы. Потеря девственности, мастурбация, предпочитаемые сексуальные позы, оральный, анальный, однополый секс – подручные Старки словно соревновались в цинизме и бесстыдстве.
В иное время услышанное Таней неминуемо заставило бы её жарко покраснеть. Молодая женщина терпеть не могла похабщины, и любому посмевшему произнести в её присутствии что-либо подобное, не задумываясь, отвесила бы пощёчину.
Конечно, глупо было мечтать об этом, стоя связанной на коленях перед малолетними насильниками. Но, машинально произнося слова ответов, Таня поражалась тому, что они не вызывали в ней ни малейшей тени стыда или неловкости.
Наконец мучители, кажется, истощили запасы своей гнусной фантазии. Повисла короткая пауза.
– Эй, а чего это Пистон отмалчивается? – вдруг спохватилась Старка. – А ну, давай его сюда, пусть тоже поучаствует в игре «Вопросы и ответы».
Подталкиваемый Фуксом, мальчишка оказался перед Таней.
– Давай, спрашивай!
– Ч-что спрашивать? – глядя в пол, еле слышно пробормотал Игорь.
– Да чего хочешь! Впрочем, придумай что-нибудь пооригинальнее, а то мы уже с кентом всё про неё повыспрашивали.
Повисла пауза.
– Давай! – в голосе Старки послышалась угроза.
Вздрогнув как от удара, Игорь вскинул голову и, встретившись глазами с погасшим взглядом Тани, вдруг выпалил:
– А когда у …Вас … день рождения?
Измученная издевательствами Таня машинально ответила, но её слова утонули в хохоте мучителей.
– Ну, ты, Пистон, и выдал! – отсмеявшись, заметила Старка. – Уж точно это был самый оригинальный вопрос. Ладно, потеха продолжается. Ты вроде говорила только что, что в рот у мужиков ещё не брала?
– Д-да…
– Э, нет! Полного ответа не слышу?
– Я… не … не брала в рот … у мужчин…
– А теперь повторяй за мной…
Зажмурившись от стыда, Таня вынуждена была повторить за Старкой похабную тираду, смысл которой сводился к тому, что она жаждет заняться оральным сексом и умоляет присутствующих оказать ей такую честь.
– Отлично. Сейчас мои парни сейчас твой кругозор существенно расширят… Да и ротик заодно! – хохотнула Старка.
– А вам, Фукс и Перец, – повернулась она к своим подручным, – вот и объяснение, что такое эскимо, которое само тебя лижет и сосёт.
Но те медлили.
– Мадам а она не это… зубами не отхватит? – наконец, с опаской выразил Перец, судя по всему, их общую мысль.
– Не бойся, она на этом колу сдохнуть не хочет. Не хочешь ведь, правда? Можешь ей в рот свой эспандер кистевой запихнуть, но тогда язычком и губками будет работать несподручно, весь кайф потеряешь… А, вот что. Накинь ей на шею удавку. Если что – в разные стороны, и она сразу пасть разинет.
– Ладно, – Перец снял со стены короткий отрезок верёвки. – Слышь, Фукс, ты тогда первый был, давай теперь я…
– Давай, действуй.
Перец приспустил штаны и трусы, высвободив напрягшийся в ожидании член, нагнул его к Тане и захлестнул вокруг шеи стоящей на коленях женщины верёвку.
– Давай, чего уставилась!.. – и парень легонько потянул за оба конца в стороны.
Впрочем, Таня, наученная горьким опытом, даже не помышляла о сопротивлении. Она покорно открыла рот, охватила губами кончик головки и замерла.
– Ты чё, сука, издеваешься? – Перец, взяв Таню за голову, на всю длину вогнал член ей в рот. В ужасе женщина качнулась назад, из её глаз в два ручья брызнули слезы.
– Учись-учись, все равно придется. Куда ты денешься, – и насильник, вновь разжав Тане рот, начал пихать туда свой член, помогая встречными движениями головы женщины, которую крепко взял за волосы, сначала неглубоко, с небольшими остановками, давая ей возможность дышать, постепенно проталкиваясь все глубже и глубже.
Таня даже не успела ничего подумать, да и не смогла бы – её голова моталась в такт движениям насильника, а все мысли сосредоточились только на том – как вздохнуть и как сглотнуть обильно текущую слюну. Впрочем, пытаться глотать слюну она скоро перестала – это мешало дышать, и она скоро густо текла по подбородку и щекам женщины.
Вдруг Перец вздрогнул, и одновременно с этим его член, став, казалось, ещё больше и, заполнив весь Танин рот, выплеснул густую, чуть солоноватую жидкость. Чуть не захлебнувшись ею, женщина сделала рефлекторное глотательное движение.
– Класс! А тёлка ничего, способная. Сразу глотать приловчилась, – донёсся до неё довольный голос Перца, и его обмякший член выскользнул изо рта Тани.
– Давай, уступай дорогу товарищу, – не успела Таня перевести дыхание, как перед её лицом возникло в боевой готовности мужское орудие Фукса. Не теряя времени, он за волосы пригнул голову жертвы и глубоко всадил своё копье ей в рот, достав почти до горла. Таня закашлялась и, чтобы избежать удушья, попыталась языком придать члену более удобное расположение. Это вызвало у Фукса неподдельный энтузиазм.
– Да, вполне прилично, б…дь, сосёт. Ёще и язычком подрабатывает, – сообщил он товарищу, продолжая ритмично толкаться промежностью в лицо Тане.
Финал у Фукса наступил почти так же быстро, и Таня снова была вынуждена глотать сперму. Когда член насильника покинул её рот, женщина машинально облизала губы.
– Смотри, облизывается. Понравилось, что ли? – донёсся до неё голос Старки. – Ладно, парни, валите пока отсюда, да Пистона с собой прихватите. Погодите пока на дворе. Я тут с нашей … пообщаюсь лично.
Таня увидела, как Фукс и Перец, прихватив с собой Игоря, торопливо покинули сарай. Проследив их, Старка подошла к своей жертве и наклонилась, заглянув её в лицо.
– А теперь мы с тобой лично отношения выясним. Если, сучка, не хочешь сдохнуть на деревянной палке, ты у меня сейчас м…ду вылижешь со всем возможным усердием. В духе нашей демократии спрашиваю – согласна?
Как ни странно, у Тани был небольшой опыт орального секса именно с женщинами, почёрпнутый из весёлых во всех смыслах казарменных лет специального учебного заведения. Впечатления тех лет, особенно с учётом традиционной взаимности, оставили у женщины отнюдь не плохие воспоминания. Но совсем другим казалось, стоя на коленях, вылизывать «киску» безжалостной мучительницы, организовавшей её похищение и изнасилование.
Таня замерла. Старка, по-своему истолковав её замешательство, издевательски усмехнулась.
– Что, не хватило впечатлений для полного кайфа? Тогда смотри – ублажишь меня сейчас как следует, тогда не сядешь на кол. Но если не постараешься…. Хана тебе тогда! Что скажешь?
– Х-хорошо… – выдавила из себя Таня.
– Что хорошо?
– Я … пост… араюсь Вас … удовлетворить…
– Ну, давай. Пожалуй, я даже облегчу твоё положение, – и Старка, нажав на какой-то рычажок домкрата, высвободила подпорку и позволила ей откатиться вниз, ослабив беспощадный нажим на промежность Тани. Укреплённый на домкрате деревянный фаллоимитатор вывалился из влагалища несчастной. Бандерша ногой небрежно отодвинула его в сторону.
С неимоверным облегчением Таня опустилась на пятки, позволив расслабиться напряжённым икроножным и бедренным мышцам. Но бандерша, не дав ей и кратковременной передышки, стянула с себя спортивные брюки и трусики, подтянула к себе стоящий неподалёку табурет, после чего, усевшись на него и бесстыдно расставив ноги, за волосы пригнула голову жертвы к своей промежности. Таня судорожно выдохнула, но к лицу уже прижалась подбритая «киска» Старки, и ей волей-неволей (а скорее, последнее) пришлось, вспомнив прошлый опыт, заработать языком.
Впрочем, к удивлению молодой женщины, завести Старку оказалось делом несложным. Послушно лаская языком клитор и половые губы своей мучительницы, Таня инстинктивно почувствовала, что бандерша быстро приближается к финалу...
продолжение следует

Произвольная цитата

нижние партнёры (не все конечно) - но, многие испытали насилие на себе и получили жестокую психологическую травму.

Не знаю как кто, но с меня всю мою жизнь пылинки сдували, сначала родители, потом муж, а уж с ремнем я познакомилась, уже в рамках Темы. Психологическая травма? Да, была, даже две, когда умер муж и погиб любимый.

здравствуйте
мои соболезнования - потеря близких и любимых - не невосполнимая потеря...

с праздником 9 Мая Вас, пусть задуманное сбудется и осуществиться.

Спасибо, но я уже пережила, да и неискренне Ваши соболезнования выглядят, после хамства то.

А с праздником поздравления приниманиются, святое, и Вас с праздником!

Произвольная цитата

пусть задуманное сбудется и осуществиться.

Задуманный роман лежит уже больше года)))) Все на третьей главе))) Видимо Париж не хочет меня отпускать)))