Птица

Однажды я записала вот это. Даже не записала, запомнила дословно, чувствовала близкое расставание.
Утром сквозь сон услышала очередное:
- Ты красивая. А ты знаешь, что ты красивая?
- Вашими стараниями…
Если бы можно было бы убить чем – нибудь, в этот момент, я бы убила. Я не хочу это слышать!!! Даже спать пересталось))))
Лучше вообще ни о чем не говорить. Молчание….все-таки золото!
Жизнь весьма зеброобразна. Но сейчас требуется «перезагрузка системы». Иногда системе и правда требуется перезагрузка, и хорошо, когда система сама это понимает. Единственно верное решение в такой ситуации - только пауза. Терпение рождает розы, а нетерпение – неврозы))))
-Покорись - тихо сказал он.
-Нет! – услышал в ответ.
Я полулежала на диване. Почти по-кошачьи мягкой поступью приблизился он к дивану. Привычным движением он разорвал мои юбки, и я ощутила всю его красоту на себе. Он был как ураган, настойчив и быстр.
- Каким же страстным и неукротимым любовником Вы видимо были в юности, если так сильны сейчас? - едва отдышавшись, спросила я.
- Возможно, не думал об этом. У меня всегда было слишком много дел. И еще я не всегда любил своих жен» .
Ура! Надо жить без любви - возможно, тогда все и получится!- промелькнула такая мысль у меня. Вот он секрет идеального сосуществования, вечной молодости и страсти.
Сейчас все сказанное и сделанное им будет как прощальный вдох, перед неизвестностью. Манящей неизвестностью. Здесь было уже все конечно - это чувствовалось во всех движениях, взглядах, словах и даже дыхание выдавало его уход. Но мы еще не знали, когда это произойдет, но чувствовали.
Однажды Ван мне сказал, что я буду первая, кому он подарит эликсир чувственности, молодости, эликсир ярких ощущений. Да, давно известно о якобы существующем средстве Макропулоса , но эликсир молодости от НЕГО это будет чудодейственный состав который будет молодить не только тело, но и возбуждать ощущения и оживлять душу.
-Я всегда буду рядом с тобой, но поймешь ты это не сразу. Только со временем вполне возможно ты захочешь призвать меня снова к себе. И призовешь, чтобы вернуть мне то, что я подарю тебе теперь. Ты ведь знаешь что я люблю тебя, но не можешь и не сможешь понять какая это любовь для меня, пока сама не станешь такой, пока сама не научишься любить меня также. Я слушала это почти не дыша, и только вздрагивающие ресницы выдавали мое присутствие и вменяемость. По всему было видно, он прощался. Я была в прострации от происходящего.
- Я очень хочу узнать, что Вы задумали? Я хочу узнать Вашу идею.
Идею? Да зачем тебе знать мою идею? Мои идеи вывернут твой мир наизнанку, разобьют твои иллюзии вдребезги. От святилища твоего внутреннего мира останутся пепелище и руины.
Спроси себя, ты готова узнать их? Узнать мои идеи!?
- Нет, я не могу сейчас посвятить тебя в это. Это должно стать твоим также как когда-то стало моим. Такое желание - ответил Ван.
- Я дам тебе полную свободу. Но я заберу ее у тебя снова, когда ты будешь снова так одинока, что захочешь стать моей без остатка даже для себя.
- Негодяй! – раздался мой хриплый полустон, полувздох. – Ты жестокий, холодный негодяй. Ты выпил меня почти до дна и теперь пытаешься сказать, что я сама этого так хотела. Я была журчащим источником, а ты набросился с такой неистовой жаждой на меня ,и упивался моей любовью и юной нежностью , а теперь уходишь? Просто отпускаешь меня?
- Я так хочу любить тебя еще и еще, и поить тебя собой каждый день – почти прошептала я в ответ.
- Ты иссякнешь очень быстро. Я показал тебе, как я могу тебя любить, но ты не готова к этому, я ухожу. Но еще не сейчас. Я не уйду, пока ты сама не захочешь этого, так же как теперь хочу этого я.
Все это время в продолжение диалога, он стоял в пол оборота ко мне немного поодаль, в тени, отбрасываемой ветвями роскошного осеннего клена за окном.
- Будь со мной рядом, прошу тебя не оставляй меня! - слезы катились по моему лицу.
- Ты сама хочешь, чтобы я ушел, только не понимаешь еще этого. Но я тебе покажу твое желание. А сейчас, давай спать))
Ночь пришла мягко, незаметно для себя я уснула, здесь же на диване, даже не пошелохнувшись после произошедшего разговора. Разорванная одежда так и осталась на мне отдельными фрагментами материи.
Я спала, тихо поскуливая во сне. Так бывало часто теперь. Тело томилось ожиданием прикосновений, ожиданием будущей чувственной игры.
Некоторое время спустя до сознания медленно стало доходить, что что-то происходит вокруг меня..пока я пыталась мысленно сформулировать, что, и окончательно пробудиться …ресницы стали понемногу вздрагивать … я попыталась открыть глаза. Я их, конечно открыла, но снов а зажмурилась от нереального зрелища, которое меня окружало.
Кругом была вода, тихий омут, глянцевый, темный омут и остров (довольно большой остров) в середине которого я спала. Теперь уже резко поднявшись, я пыталась осмотреться вокруг и понять все же где я нахожусь, и что здесь происходит. Было достаточно темно, но горящие угли костра все же давали возможность осмотреться. Обернувшись я увидела Вана, он стоял значительно дальше от меня и отблеск еще одного костра позади него давал страшную и одновременно какую-то завораживающую - нереальную картину происходящего.
-Что ты сделал? Как ты это все сделал? - я задохнулась от своих эмоций. Задыхалась я и от любви к нему сейчас тоже…он был так красив, стоя в отблесках огня, руки были скрещены на груди, гладкая мускулатура блестела от жарких языков пламени.
-Замолчи, птица. Сейчас тебе надо молчать и слушать только меня.
-Дай мне свою руку.
-Нет!
-Дай руку, не бойся. Я знаю, что ты хочешь быть моей сейчас. Ты будешь ею сейчас, и ты будешь ею всегда.
- Дай мне свою руку, птичка моя. Я подарю тебе новые крылья, они будут держать тебя в полете всю жизнь.
- Ван, я боюсь.
-Не бойся, это не страшно. Он улыбнулся, и подошел к моей протянутой руке.
Медленным, как будто ощупывающим движением его рука поползла вверх по моей. Он обошел диван на котором я все-еще продолжала стоять, лицом к его спинке. Я как будто вросла в него, боясь спуститься с него на землю, вокруг которой мерно покоились темные воды. Взяв меня за руку, повыше локтя он требовательно потянул ее на себя. Я поддалась и последовала его безголосому приказу. В некотором отдалении слегка просматривался какой-то барьер, мы направились к нему. Когда я увидела, куда мы идем невольно стала приостанавливаться, но Ван тянул меня вперед. По мере того как мы приближались к барьеру все больше становилось понятно что это решетка. Тяжелая кованная, решетка с витиеватым плетением. И вдруг я увидела то, вернее тех, кого никогда не захотела бы видеть в такие важные для нас с Ваном минуты. Это были его друзья-соратники по давно знакомым для меня его увлечениям. Я всегда противилась, слегка противилась посещению их дружеского круга, но мы часто бывали у них вместе с Ваном. Эти парни были его боевыми друзьями и духовными братьями одновременно. Я остановилась, уперлась всем своим нежеланием подходить близко к решетке. Но я понимала, что теперь будет прощание по правилам, правилам, установленным Ваном между нами раз и навсегда. По-другому, он меня любить не мог, а я по его правилам еще не умела. Одним взмахом руки он дал им сигнал, чтобы они приблизились к нам. Как верные янычары, зорко следящие за происходящим и готовые в любую секунду прийти на помощь, они стали медленно подходить к нам. И тут я увидела в руках у двоих кожаные наручни, оканчивающиеся некрупной витой цепью. Один взмах моих возмущенных ресниц и наручники оказались у меня на руках…цепи поползли вверх.
На шее у себя я почувствовала широкий кожаный ошейник, от которого тоже отходила витая цепь.
-Ван, я не хочу чтобы они были здесь, отпусти меня, просто отпусти меня.
-Нет, птица моя для того, чтобы отпустить тебя на волю я должен быть уверен что ты сможешь выжить без меня , пока не поймешь что покорность живет в тебе с рождения, и только твой строптивый характер не дает тебе возможности жить так как ты того заслуживаешь. Ты шикарная, еще маленькая, похотливая птица, моя - уже моя птица. Но пока не разрешающая себе быть самой собой. Я хочу, чтобы ты сама пришла ко мне, когда поймешь это. После этих слов я замерла, потому что увидела то, что мой Ван получил в руки от своих друзей.
Дальше я уже не видела, а только чувствовала, что он отходит назад…для того…………….для того, чтобы сделать замах. В руках у него был длинный кнут из толстой кожи..или чего-то подобного , я успела увидеть что он отливал каким-то мерцающим красным цветом при на изгибах. И тут все как-то померкло……………я почувствовала, как воздух стал дышать вокруг меня….все завибрировало и пришло в движение. Кнут начал свою пляску. Первый укус его пришелся мне на ягодицы, скользящий укус………такой ….такой нежный. Ван как будто погладил меня им. Еще несколько укусов легли рядом с первым…потом еще несколько. Я извивалась, но молчала…я знала что боль излечит меня от тяжелого томления, которое не оставляло меня вот уже несколько часов. И вот последовало следующее «поглаживание» оно было самым чувственным, но и сильным…я изогнулась под его тяжестью. Резкий удар кнутом по спине заставил со стоном согнуться меня почти пополам. Краем глаза я увидела конец кнута, он был как голова змеи…большой и коварной змей…с горящим красным глазом…удар с протяжкой дал мне возможность заметить красоту этого предмета в полной мере, он и был похож на змею- мудрую жалящую смертельным ядом.
Резкая, ноющая боль обожгла всю спину. Слезы брызнули по горящим щекам. Да как он смеет стегать меня на глазах у своих …своих верных псов так и хотелось крикнуть, но я знала что в глубине души хотела этого, только никогда даже себе не хотела признаваться в этом)) Пока. И еще я почувствовала, что возбуждение не покидало меня…даже не возбуждение, а похоть тягучая горячая похоть. Тысячу раз я пожалела сейчас о своем решении не показать Вану того, того что я могла уже прогнуться и служить ему до конца жизни, сидеть вечерами у его ног, ласкаться и ластиться к нему как только он захочет моей ласки)))
Но нет…я знала что все только начиналось. И я не скажу ему этого сейчас.
- Жизнь меняется, птичка моя, мало кому известно в какую сторону ее понесет на следующем повороте. Кто знает, как должно быть. Я хочу чтобы ты всегда помнила о моей любви, но еще больше я хочу чтобы ты принесла мне свою любовь сама, когда ты поймешь что больше не можешь жить, не подарив ее мне. Ты еще очень молоденькая маленькая птичка, но у тебя есть большие крылья, которые ты еще не чувствуешь. Они родились вместе с тобой…но раскрыть их ты сможешь, только научившись быть сильной и смелой.
Да он абсолютно прав, слышала я свои мысли. Для меня удовлетворением было служить Мужчине, именно Мужчина знает, что нужно женщине, и умеет это подарить. Таким Мужчиной мог бы стать для меня Ван. Но пока я была не готова признаться в этом себе.
-Другого лекарства кроме веры в свою силу я не знаю - услышала она снова его голос. И вера, подкрепленная твоим здравым смыслом, поможет тебе разобраться в том, чего ты можешь бояться именно в связи с твоим желанием любить, но не быть покорной мне. Твоя любовь без покорности мне не нужна. Я приму твою любовь, только если ты сама по собственному желанию принесешь мне её в дар.
Тут снова воздух завибрировал, и она снова ощутила этот змеиный укус у себя на теле, потом еще и еще…волны ярости и удовольствия одна за другой стали накатывать на ее сознание. Ярости от того, что она прикована у решетки, где её видит не только любимый Ван , но и его посвященные в таинство друзья. Ярости оттого что это было очень заметно, как волны удовольствия накрывают её все больше и больше. Тело извивалось и вибрировало, как вибрируют струны арфы, когда из них извлекают красивые, нежные звуки. Она чуть было не потеряла контроль над происходящим…
Ван обошел меня и стал передо мной. Он рассматривал меня, казалось еще откровеннее, чем в первый раз, когда мы только что познакомились. Сейчас мы стояли лицом к лицу. Взяв меня одной рукой за волосы второй, притянув к себе он стал жадно стал целовать мои губы шею плечи, словно дикий и голодный зверь. От смущения и страха одновременно я закрыла глаза, я перестала сопротивляться и полностью отдалась его и своим желаниям. Сейчас я трепетала в этих больших и сильных руках, как смущенная, но одновременно желающая биться в окно птица. Что же будет дальше? Эта мысль стала пульсировать в моей голове. Но сейчас я ничего не понимала отчетливо я пребывала словно в полусне - в болезненной и сладкой неге, на самом деле, окружающее меня пространство перестало существовать – все сосредоточилось на ощущениях. То резкая боль, то такая же резкая нежность – все перепуталось в моем сознании, все смешалось и хотелось только, чтобы это не заканчивалось долго.
- Я хочу тебя слышать – сказал Ван, слегка отстраняясь от меня.
-Я не скажу тебе ничего нового – произнесла я в ответ.
-Останься со мной, просто останься со мной. Ты старше меня, мудрее, сильнее, на правах старшего друга, возможно скажешь еще не раз свое веское слово. Но я не могу сейчас быть твоей всецело. Я так много хочу еще узнать и сделать сама, без посторонней помощи. Я не могу и не стану твоей игрушкой, пока не почувствую неотвратимую потребность быть такой для тебя.
Наверное, он почувствовал мое молчаливое согласие быть его женщиной сейчас после этого публичного спектакля. Его инстинкт воина подсказал ему, что я побеждена и что именно для полного триумфа ему не хватало этого публичной демонстрации моей покорности. Этот ритуал, восходящий к первобытным временам борьбы за женщину, в основе которого лежал инстинкт продолжения рода… они проделывали с каждой любимой женщиной входящей в эту «семью». Но он понимал и то, что эта птичка пока еще желала быть свободной от «родового гнезда». Она пока не могла и не хотела входить в ближний круг.
Сейчас они впились друг в друга глазами, казалось еще немного такого противостояния и они прожгут друг друга насквозь. Невольные слезы обожгли ей глаза. Он прикасался к той части ее души, которую она пыталась сейчас скрыть, как доказательство некой своей неполноценности. Непокорна и строптива. Он все же был само мастерство, она – дрожащее от нетерпения ожидание.
Ван отбросил кнут, это был знак того, что наблюдающим за действием верным янычарам пора уходить. Они беззвучно отошли во тьму. Тогда Ван умело, одним движением отстегнул цепи, удерживающие меня в неподвижном состоянии. Ошейник и наручни остались на теле.
Нати, никогда не позволяла кому-либо подчинять себя и опасалась самой мысли об этом. Она хотела бы подчиниться его правилам, его мужской воле, в чем бы она ни выражалась. Ван прочел это в глазах любимой женщины . Сейчас в эту минуту она готова была и мечтала растянуть до предела минуты наслаждения, любого какое он захочет ей предложить. Она была готова служить сейчас ему бесконечно, и значит ей оставалось одно: обуздать себя.
Но обуздать свою натуру у нее не получалось и не получится Ван знал об этом…не получится пока это не станет ее потребностью. Ему придется ее отпустить…………на время (может быть навсегда) …………..но если она вернется…все будет так, как захочет он.
Они еще долго так стояли глядя друг другу в глаза, как будто пытаясь запомнить надолго этот момент и хранить его в своих душах, пока не настанет время перемен.
Ван оттолкнул Нати от себя, она пошатнулась и…упала в темную блестящую воду. Резко вдохнув воду в себя Нати захлебнулась. Сразу же боль стала разрывать ее легкие на мелкие кусочки. Задыхаясь Нати попыталась открыть глаза жестко хватая ртом воздух, глаза открылись мгновенно . Она лежала возле дивана на полу, покрытом мягким ковром молочного цвета. По телу стекала вода, кожа была покрыта мелкими, почти ледяными каплями воды, дрожь сотрясала все тело. Ковер был мокрым. Что это было сон…явь? Никого в комнате больше не было. Лишь только легкий горьковатый запах мужского парфюма до сих пор витал в закрытом помещении. На среднем пальце левой ноги красовался тонкий обруч – его можно было еще назвать и кольцом, оно было в виде утонченной спирали и оканчивалась эта спираль мизерной красной каплей, как напоминание о жалящем укусе.