"Песня в защиту податливых женщин"

Не могу отказать себе в удовольствии поделиться одним из моих любимейших текстов.
Итак, Линор Горалик

Песня в защиту податливых женщин

Не страшно, когда страшно - страшно, когда нестрашно. Не больно, когда больно - больно, когда не больно.

Мой брат спрашивает меня, с ужасом глядя на прижженную сигаретой руку: "Ты не боишься, что кто-нибудь из тех, кого ты выбираешь, потеряет над собой контроль в постели, забудется на минуту, руку тебе сломает, перережет горло?" Неужели, говорит, тебе не страшно? Страшно, говорю, очень страшно. Так страшно, что я иногда забываю, как меня зовут и куда конкретно, забываю собственный возраст и страх перед завтрашним утром, - это такое счастье. Я все забываю: забываю, что я большая девочка, совсем самостоятельная, почти ничего не боюсь, плачу долги и живу в столице, каждое утро лично отвечаю за движение поездов в метро и крови в венах, - чтобы всего этого хоть час не помнить, стоит умирать от страха и рисковать чем угодно, а горло - послушай, зачем мне горло? Ведь без всего этого, знаешь, мне все равно не до песен.

Подруга говорит: вчера мы с ним играли в дурака на раздевание. Не могу представить себе такого в своем мире. У меня человек входит в дверь, дает мне по морде и говорит: "Раздевайся". Она смотрит с улыбкой и спрашивает: "А если это сосед за солью пришел?" С соседом это не сработает, говорю. Это вообще не сработает ни с кем, кто не вызывает у тебя чувства обожествления, ни с кем, от чьих слов или голоса в животе не начинает шевелиться тяжелый ком еще не зачатого ребенка. Понимаешь, говорю, тут все построено не на том, чтобы тебе делали больно, - а то пойди, сунь руку под дрель и держи до наступления кровавого оргазма! Тут все держится, - как, в общем, при любом почти сексе, даже и самом ванильном, - на отдаче-себя-этому-именно-человеку, этому мастеру-хозяину-любимому. На том, чтобы не просто собачкой быть, а быть его, именно его, собачкой. Иначе любой резкий окрик контролера в трамвае вызывал бы у нас дрожь в коленках и жар в ланитах, - но, слава богу, механизмы все же сложнее. Чтобы все сработало, этот вот человек с плеткой, кулаком, зажигалкой, сладким голосом, твердой рукой, страшным словом должен держать тебя на ниточке... на такой специальной тоненькой ниточке, свитой из хитрых таких волоконец; порвется ниточка - и ты смотришь с брезгливостью: что это за деспот тут орет, ножкой топает? А ну, геть! - собрать его манатки в пакет на тридцать килограммов мусора, вышвырнуть за дверь, отобрать ключ от квартиры: иди, маши кулаками в другом месте, нашелся тоже хозяин!

Волоконца тонкие, имен им много, некоторые говорят - "да просто любовь это!", - может, и любовь, может быть, я не знаю. Если читать всякие садомазохистские журналы-книги-сайты, обнаруживаешь массу объяснений тому факту, что мы готовы часами лежать на ковре, лицом вниз, вдыхать застарелую пыль и запах прежних игр - тех же, здесь же, - вздрагивать при каждом ударе, растекаться от боли в заломленных намертво руках. Садомазохистские журналы-книги-сайты рассказывают нам, что главными принципами, на основе которых мы соглашаемся на такие игры, становятся (они так и пишут: "становятся", Бивис!) "добровольность, согласованность и доверие". Они имеют в виду, что мы должны добровольно лечь мордой в пол, мы должны быть уверены, что нас не убьют, и мы же еще должны предупреждать, когда нам слишком больно, - и не сомневаться, что нас послушаются. Для всего этого, говорят нам эти журналы-книги-сайты, существуют между некоторыми людьми предварительные договоренности "Пункт 3.1: выламывание пальцев. Выламывание пальцев должно проиcходить под углом, не превышающим 92 (девяносто два) градуса к поверхности ладони, - если на момент акта выламывания пальцев между сторонами не устанавливается дополнительное письменное соглашение". В договоренность входят, помимо общих "нельзя-можно", еще и "стоп-слова". То есть если женщина истерически орет: "Ай, ай, ай, больно, изверг, садист, супостат!" - то все нормально и хорошо, но вот если она вдруг спокойным голосом произнесет: "Параллелепипед" - надо немедленно костер под ней потушить, с крюка ее снять, извиниться, раскаяться, впредь быть осторожней. Но вот пусть, ради бога, кто-нибудь объяснит мне смысл таких отношений, при которых тебе, ищущей полной передачи контроля над миром, великим и страшным, давящим тебе на плечи с утра до ночи, в чужие руки - ради забытья, ради осознания, что нет ничего подвластного твоей воле в текущей ситуации, - так вот, пусть кто-нибудь объяснит мне смысл таких отношений, при которых тебе - такой вот! - во время всего сеанса нужно постоянно прислушиваться к собственным ощущениям, чтобы вовремя сказать "параллелепипед"? И когда миленький мой спрашивал первый раз: а как я буду знать, что я не делаю ничего такого уж+ такого уж... - я сказала ему: давай, миленький мой, договоримся об одном-единственном принципе: ты постараешься не убить меня, я постараюсь не умереть под тобой.

На самом деле мы, конечно, таким образом сильно и нехорошо лукавим: тот, кто должен постараться не убить нас, вынужден при подобном раскладе находиться в постоянном, никогда не прекращающемся дозоре и не расслабляться, не расслабляться+ А иначе нам опять пугать медсестер в приемном покое разорванными сухожилиями и внутренними кровоизлияниями. С другой стороны - не этого ли ему, хозяину-мастеру-любимому, надобно? Не в этом ли контроле он обретает свой domspace, заветное измененное состояние сознания, возникающее у "доминантов" во время сеансов и, в отличие от нашего subspace, построенное именно на этом контроле над нашей душой и плотью?

В том же приемном покое расскажут нам весело и с охотой, что причина мазохизма кроется в детских унижениях и боли, которые причиняет ребенку сильный и властный родитель. В вашем, скажут нам, подсознании унижение всегда ассоциируется с ощущением родительской заботы и справедливости наказания. Ведь после экзекуции сердобольная мама жалела и целовала вас, провинившихся, и любой грех считался искупленным, любое преступление - отошедшим в прошлое, - а, значит, через эту боль можно было переродиться, снова стать чистым, начать жить сначала. Спасибо, скажем мы с изумлением, спасибо большое, вот только зачем нам эти сведения? Разве что хозяин захочет спросить, били ли нас в детстве, - ну, хорошо, нам будет, что ему ответить.

Кто-то рассказывал мне, что в состоянии subspace начинает галлюцинировать и видит себя то рабом на галерах, то рикшей у японского императора, то грешником в адской ступе. Кто-то рассказывал мне, что начинает чувствовать себя маленьким ребенком и возвращает себе ощущение того, что все впереди и будущее безгранично. Я бы хотела рассказать им что-нибудь такое же или похлеще, - но вот беда, я потом просто ничего не помню, совсем ничего. Было прекрасно, мой ангел, но детали рая не сохранились.

Видимо, плохо себя вела. Видимо, не заслужила.

...прочла на одном дыхании.... буквально попала в одну волну чувств, эмоций и желаний автора....
прокомментировать? даже не знаю что можно добавить, возразить или опровергнуть....даже хочется просто помолчать, помечтать и порадоваться за автора, за пережитые ею эти счастливые моменты..

особенно впились слова..: "давай, миленький мой, договоримся об одном-единственном принципе: ты постараешься не убить меня, я постараюсь не умереть под тобой."

Браво...

Спасибо!

Вот это и есть сама суть Темы. Понимаете? Именно это...

Недавно читал и участвовал в обсуждении на форуме темы по поводу нужности-ненужности стоп-слов. Уважаемый К.! Приведенная Вами "Песня..." - лучший аргумент для тех тематиков, которые всместо стоп-слов и прочих политесов исповедуют самоконтроль по отношению к себе и доверие между партнерами. Спасибо, прочел со вниманием и согласен во многом с автором.

Браво! Очень близки чувства. Спасибо)

А есть ещё произведения данного автора?

Угу...

Например - вот:

--------------------

Агата пришла к гинекологу. Легла, как положено. Осмотр шел медленно, врач пыхтел и требовал у медсестры каких-то новых инструментов, все более удивительной формы и текстуры. Медсестра нервничала. Агата решила разрядить обстановку.
- Видела я однажды, как ветеринар шел лошади горло смотреть. - сказала она. - Вот это было да. Инструменты — во! Перчатки — во! Руку чуть не по локоть засовывал. Очень его жалко было.
Обстановка не разрядилась. Врач велел медсестре «дать семерку, встать вот тут и держать вот это». Слышался сухой металлический лязг. Агате было их очень жалко, врача и медсестру.
- Видела я однажды, - бодро сказала Агата, - как ветеринар шел быку копыто лечить. Вот это было да, тяжелое дело. Молоток, как отбойный, крючки какие-то в руку толщиной, бык норовит познакомиться поближе. Страшное дело.
Снизу послышалось глухое мычание врача. Что-то упало. Медсестра тяжело вздохнула и пошла за новой железякой. Агата решила, что сейчас ее поддержка важна, как никогда.
- Видела я однажды, как ветеринар... - начала она бойко, но тут врач внезапно перебил ее.
- Видел я однажды, - сказал он мечтательно, - как ветеринар шел телке мастит лечить. Для начала накинул ей веревку на морду — и ни му-му.
-----------------------

*****************

-----------------------

Пожаловалась Агате и В., что мои морские свинки какают в мисочку с кормом.

- Это явно начало стихотворения, - сказал В. - "Свинки какают в еду..."

Я решила попробовать.

- Свинки какают в еду.
Я к ним в гости не пойду, - сказала я.

- Поверхностно, - презрительно сказала Агата.
- Частушка, частушка нужна, - сказал В. - "Свинки какают в еду // На улице чего-то там..."

Агата оживилась и предложила вариант:

Свинки какают в еду
На улице Суворова.
Им бы орден на заду -
Вот бы было здорово.

- Не надо ваших космополитских шуточек, - строго сказал В. - Тут явно простая человеческая история. Например:

Свинки какают в еду, -
Еда не обижается.
Не пора ли и тебе
Надо мною сжалицца?

- Можно без экивоков, - сказала Агата, - чего уж там:

Свинки какают в еду,
А она и рада.
Так чего же, тебе, сука,
От мужчины надо?!

- Это узко, - сказал В. - Это про трагедию одного человека. А я чувствую здесь общечеловеческую трагедию.
- Тогда давайте брать шире, - предложила Агата:

Свинки какают в еду,
А лошадки - в воду:
Ни на что не променяю
Личную свободу.

- Дрррама, - сказал В. с кровожадным удовольствием.

Я тоже решила поучаствовать.

- Свинки какают в еду
У околицы в аду.
Кто привык играть елдой -
Будет этою едой, - сказала я.

В. и Агата замолчали и повернулись ко мне.

- Мне кажется, это уже немного не про свинок, - виновато сказала я.

В. посмотрел на меня с интересом и осторожно спросил: - А до сих пор, по-твоему, все было про свинок?
--------------------------

*******

Ну, и от себя лично - оч.рекомендую: КАК НАМ ВСЕМ НАУЧИТЬСЯ ЧИТАТЬ, ЧТО НАПИСАНО?

Конечно. Гугл знает их!

Что сказать... У меня никогда стоп-слов не было. Не знаю что это такое.