Как воробышек голубку потоптал

Их знакомство нельзя было назвать обычным для птиц – как правило, живущие обособленно, и воробьи, и голуби друг на друга обращали внимания в случае борьбы за крошки, да и то, какая там борьба… Воробышки летали по краям и, ухватив добычу, мигом испарялись, голуби важно курлыкали и собирали вокруг всю стаю. Нет, никакого приоритета «женщинам и птенцам», все общались на равных и знали свое место. Все, кроме голубки – еще только подрастая, ей больше нравилось играть и заниматься чепухой, а не чинно курлыкать, строя планы на будущее.

В очередной раз грустно маясь в стороне, она увидела серого разбойника – воробышек весело летал вокруг стаи, и сразу видно, что цели у него не было. Он просто наслаждался летом и солнцем, и всё ему было по хуям. Голубка долго наблюдала за ним, и даже не один день, а потом враз решилась – подлетела и накрыла крылом, уверенно клюнув в затылок. Ей, со своими еще птенцовыми играми, хотелось показать ему сразу – хочется, хочется потоптать такого вкусного мальчика, маленького воробышка, с нежными перышками, со сладким голоском. Нисколько не смущаясь того, что ТАК – не делается, она легонько клевала его, тормошила спинку и чуть-чуть – под хвостом, игра ее эта увлекала все сильней. Воробей смотрел на самку недоверчиво: такая большая, такая теплая, она была больше чем все, с кем он имел дело. И при этом она явно не понимала, какой оборот принимает их общение.

«Нет, не дурочка, она не дурочка, молодая, не понимает, смирная, маленькая, большая», - он всё больше уворачивался от ее малышечьей любви, подлезал под хвост, всё наглее проверял, знает ли она, зачем ей эта дырочка. Голубка начинала чувствовать, что игра идет не по ее правилам, и настал момент, когда она начала в открытую сопротивляться.

Но воробышек знал, что здесь уже сама природа возьмет верх. Теперь уже не она подлетала к нему, завиваясь кругами, а это он - покрывал быстро, сразу, и голубке оставалось только принимать, покоряясь тому, кто победил.

Голубка с каждым разом становилась все нежнее, вот только нежность эта была какой-то обреченной. Она стояла смирно, едва кивала головкой, а воробышек спускал в нее раз за разом, и это было основным их занятием на время «межптичьих» свиданий. Иногда он играл с ней, что-то чирикал у клювика, но голубка боялась понять, что именно он сулит ей своим «чирик-чирик». Она только курлыкала – он думал, соглашалась, и раздирал ей спинку всё сильнее, всё наглее поднимал перышки на ее хвосте.

Но нет, каждую встречу она решалась заново, и каждый раз – не до конца. Она подрагивала, понурив голову, лихорадочно размышляя «что это, что это». Конечно, все в стае видели их кавардак, но ситуация была настолько странной, что никто не брался их судить. К голубке вообще мало кто приближался, она была не от мира сего, а с появлением в ее жизни воробья все отдалились на много-много птичьих полетов от них. Вакуум, в котором пребывала голубка, ее неопытность в играх, которые так быстро стали взрослыми, самоуверенность воробья – всё это вместе путало её, и каждое утро обещая себе покончить с темными, дикими отношениями, она каждый вечер расслабленно приближалась к нему, поворачиваясь так, чтобы он мог войти сразу.

Воробышек смеялся, весь день разглядывая небо, он улетал туда, исчезал, растворялся в потоке голубой взаимности. Воробьи все были сами по себе, да, они знали, что у их миленького «что-то там нечисто с той большой», но кто ж этого затейника разберет. Его с детства толком на месте не видели, а уж куда он сливает… Он знал, что может прилететь к голубке в любую секунду, она бросала всё, заискивающе смотрела в его лапки, тыкала клювом там, где они только начинаются, и всегда так поводила перьями! Там уж сразу было видно – брать можно хоть сейчас. Он и брал, когда гладил, когда царапал, когда откровенно драл. И ее замутненные глаза каждый раз говорили ему, что она согласна на следующую встречу.

Постепенно он начал давать ей возможность передохнуть, она меньше паниковала и приближалась к нему всё ближе. И тогда птичьи страсти перестали казаться ей опасными. Он укрывался под ее крылом. Она клювиком гладила его перья. Он вел себя то ласково, то грубо, и топтал птичку очень часто – а в мыслях ежеминутно. И она была счастлива.

это человеческие отношения...)) с удовольствием прочитала

жаль голубку...ей бы орла...

когда-то с этого рассказа, благодаря моему Мастеру, началась моя Тема