Хлопок в ладоши

Светка взяла домой работу, перевод с норвежского. Последние трое суток она почти не выходит из "кабинета" - смежной с нашей спальней крошечной комнатки без обоев, куда едва помещаются она сама и компьютерный стол. Почти не ест, то и дело курит и пьет кофе. Вскакивает среди ночи, спешит к столу... Сейчас девять часов утра, справа из "кабинета" я слышу стрекот компьютерных клавиш, и я даже не знаю, удалось ли Светке ночью вздремнуть хоть на пару часов.
На мговение оторвавшись от клавиш, Светка хлопает в ладоши. Я встаю с постели и приотворяю дверь в "кабинет".
- Ну, чего тебе.
- Почему ты такой недовольный? - Светка разворачивается вполоборота, - И почему не одет? Неужели спал?
- Я доволен... Просто еще не проснулся. Сама-то как?
- Да вот посоветоваться хочу. Тут идиоматическое выражение, второй раз на странице, если дословно переводить, получается "будто выстрел из арбалета". Ты можешь подобрать русский синоним? Ну, "со всех ног", "как молния", "одна нога здесь, другая там"...
- А чем тебя "со всех ног" не устраивает?
- Устраивает. Я так и перевела - "рванул со всех ног". Но оно тут два раза подряд, понимаешь? Не хочу повторяться...
- Если в оригинале одно и то же два раза подряд, так и надо переводить, одним и тем же выражением.
- Нет. Ты не понял. Там не совсем одинаково. Там немного по-другому, однако смысл тот же. Ладно, не суть. Можешь подобрать побольше синонимов?
- Так, погоди-ка... "Со всех ног" ты уже использовала, да?
- Да. Ну как еще по-русски говорят? "Сломя голову"?
- Кстати, да!
- Вот, молодец...
- Причем тут я-то? Ты сама вспомнила.
- Без тебя не вспомнила бы. Еще! "Очертя голову", да?
- Да, "очертя башку..."
- "Очертя башку", гениально, - Светка отворачивается и стучит по клавиатуре, замирает, - Еще? Ммм... "Подскочил как ужаленный"...
- Это немного другое...
- Ничего, по смыслу тут подходит... Ладно, спасибо, свободен...
- Света. Посмотри на меня, пожалуйста.
- Не нуди, - Светка стучит по клавиатуре, - Сделай кофе лучше, окей?
- Света, черт возьми! - я стучу кулаком об дверной косяк.
Светка оборачивается.
- Вот про черта лучше не надо. Ну, чего? Ужасный человек.
- Ты вообще ложилась?
- А ты не помнишь? Ты обнял меня, когда я легла. На рассвете. Ты даже пробормотал мне чего-то сквозь сон.
- Чего, интересно?
- Не помню. Это невозможно было запомнить. На тарабарщине, - Светка устало улыбается.
- Не на норвежском? - улыбаюсь и я.
- О, нет!!! - Светка откидывается на пружинящую спинку компьютерного кресла, - Это уж я бы запомнила. В общем, ты зря беспокоишься, я прекрасно себя чувствую, как огурец.
- Что-то сомневаюсь. Выглядишь неважно, говоря откровенно. Эти черные веки, волосы спутанные...
Светка берет себя за длинную прядь и приподнимает ее на уровень глаз.
- Похоже, ты прав... Запаршивела, вымыться некогда.
- Так вымойся. Позавтракай со мной. А лучше - устрой себе выходной! Классная такая погода. Погуляем, подышишь... Время-то есть, куда спешить с работой?
- Нетушки. Сам гуляй. А лучше книжку умную посиди почитай. И будь наготове, мало ли, вдруг пригодишься. Я, видишь ли, вошла в маниакальную фазу. Херачу день и ночь. Перевод - такая штука, без вдохновения никак. А если расслаблюсь, гулять пойдем, трепаться - форму рабочую потеряю, вник? Открою книгу, увижу фигу. Кофе сваргань, будь другом.
- Угу. Сейчас, - я прикрываю дверь "кабинета" и иду на кухню.

***

Я сижу на кухне, пью кофе, курю сигарету и слушаю Моцарта. Обычно мы курим во дворе или на лестнице, но последние дни Светка безостановочно дымит в "кабинете", и я следую ее заразительному примеру. Окна нараспашку, оркестру вторит чириканье птиц. И снова я слышу с другого конца квартиры этот звук, этот хлопок, который вот уже трое суток заставляет меня внутренне вздрагивать - за миг до того как вскочить и устремиться к Светке.
- Да, мэм? - просовываюсь я в "кабинет", - Подкинуть вам еще парочку синонимов, мэм?
- Не идиотничай, - Светка, уставясь в монитор, барабанит пальцами по выпяченной нижней губе, - Забери чашку и пепельницу.
Я забираю чашку из-под кофе вместе с полной окурков пепельницей и возвращаюсь на кухню. Споласкиваю под краном чашку и пепельницу. Протираю полотенцем. Возвращаюсь в "кабинет" с пепельницей.
- Эй, ты чего без стука? Мы так не договаривались, - рассеянно бормочет Светка, глядя в монитор.
- Я пепельницу вымыл. Зашел отдать.
- Угу. Ладно. Только стучи прежде чем входить, а то мысль скачет. А лучше вообще не дергай, пока сама не позову, без обид, лады?
- Лады. Кстати, ты могла бы звать меня каким-нибудь другим способом?
- Сереж, у меня голосочек слабенький, не то, что у тебя. Мне так удобнее. Не обижайся.
Я закрываю дверь, возвращаюсь на кухню. Сажусь за стол, подливаю себе кофе... Скрипку в колонках едва-едва слышно на фоне уличных шумов, и я подкручиваю на корпусе сабвуфера ручку громкости. И почти сразу вступает оркестр - обрушивается целая лавина звуков, я начинаю беспокоиться, что эти звуки помешают Светке, и убавляю громкость. Но вот оркестр стихает, остаются только скрипка и клавесин - их опять еле слышно, я закрываю окно, перекрывая путь звукам с улицы - но все равно приходится напрягать слух, чтобы расслышать отдельные ноты - я опять прибавляю мощности звучания, и на сей раз плотно прикрываю дверь, чтобы не помешать Светке... Я откидываюсь к стене, закрываю глаза, снова врывается оркестр, и снова я не могу отделаться от мысли, что такой уровень громкости не даст Светке нормально поработать... Может, лучше надеть наушники? Интересно, где они?
Дверь на кухню распахивается, размашистой походкой входит Светка, она смахивает на пол с подоконника обе колонки и сабвуфер, а когда грохот от падения стихает - оркестр продолжает звучать.
- Выруби! Выруби на хер!!! - перекрикивает Светка орекстр.
Я приоткрываю ноутбук и выключаю музыку.
- Светлана, что за выражения, - бормочу я.
- Охламон. Зову-зову, все ладони отбила. Ты зачем тут сидишь вообще? Отдохнуть решил, забыться, музыку послушать? Я же работаю! Совесть бы имел!
- Прости. Я не услышал. Правда.
- А может, все-таки услышал? Просто на хлопки обижаешься, да? Унизительно, типа? А как надо? По имени-отчеству, да? Орать-надрываться?
Светка садится на пол, сцепляет ладони и сосредоточенно вращает большими пальцами.
- Это не дело, Сергей, - заявляет она наконец, - Я вижу, с тобой что-то не так. Ты раздражаешься. Дуешься. Абстрагируешься. Закрываешься. Ну выскажись, блин! Что не так? Давай перетрем. И придем к консенсусу.
- Я, кажется, ревную тебя к работе... Я знаю, ты стараешься ради нас обоих, но... - я тороплюсь поделиться наболевшим, и оттого путаюсь в формулировках, - Но последние три дня я будто сам не свой! Буквально места себе не найду! Да, ты и раньше часто уединялась у себя, и я давно уже без стука не захожу в эту комнату...
- Сегодня. Сегодня сунулся без стука, - тихо перебивает Светка.
- Вообще-то и мне иногда охота побыть одному! Почему этот "кабинет" всецело твой?! Мы могли бы его делить...
- Могли бы. Только не в эти дни.
- Да успокойся ты! Никто не выгоняет тебя из "кабинета"! Никто не мешает!
- Мешает. Ты мешаешь.
- Наоборот, помогаю! Сама благодарила утром за синонимы!
- Я сама придумала все эти синонимы. Ты знаешь, у меня созрел гениальный план. Тебе надо уехать. Не навсегда, конечно. Ненадолго. Пока не кончу перевод. А то нам тяжко обоим. Ты раздражаешься. И я раздражаюсь. Куда это годится? Никуда. Поселим тебя к Нельке. Видишь, я все уже продумала. Поживешь у Нельки. Они рады будут. Ты был у них дома, у Нельки с Олегом? Они двушку снимают в Выхино. Райончик не айс, но выбирать не приходится.
- Был ли я у них дома? Сама знаешь, что нет! С Олегом я вообще не знаком. Это, в конце концов, неудобно... Они ребенка ждут... Зачем им я...
- Я сама Олега видела всего раз, на венчании. Нормальный штрих, по мне так. Нелька абы с кем не затусует. В общем, не парься. Ребенка еще ждать и ждать, а пока детская пустует, там и перекантуешься. Загружать тебя они не будут, в отличие от меня, - ну максимум, что можно сделать - посуду вымыть пару раз, тахту пропылесосить. В общем, обустроишься с комфортом. Где мобила? Набери-ка.
Я набираю Светку, и откуда-то из передней раздается привычный петушиный крик - запись, сделанная лично Светкой во время прошлогодней этнографической экспедиции.
- Точно! В кармане куртки забыла! - Светка устремляется в переднюю, а когда возвращается на кухню, уже разговаривает с Нелли, - Салют, сестренка! Сергея помнишь моего, вы с ним виделись прошлым летом? Шучу, не сомневаюсь, что помнишь. Пустишь пожить человека к вам в детскую? Одного, без меня. Кровати нет, говоришь... Матрасик найдется лишний и белья комплект? Вот и чудненько. Нет, мы не в ссоре! Рабочий просто момент. Мне перевод доделывать срочно, а Сергей от моих нервяков уже сам не свой, говорит, места не находит. Вы уж позаботьтесь, лады? Максимум на неделю, а то и раньше управлюсь. Спасибо, дорогая! - Светка жмет "отбой" и садится против меня на табуретку, секунду молча вглядывается, барабанит пальцами по столу, - Денег дам, не беспокойся. Что берем с собой, трусы, носки, платки... Насморк прошел? Не прошел, ты с утра носом шмыгал. Трусы, носки, платки. Джинсы эти кстати ничего, в этих поедешь... Футболки высохли, нет? Проверь, пожалуйста...

***

Иду к метро, вот и спуск, проездной есть, осталось пройти по ступенькам, сквозь турникеты, потом по эскалатору, и... Я вспоминаю Нелли, светкину младшую сестру, с которой прошлым летом мы почти подружились. Я вовсе не прочь сменить обстановку, с Нелли и Олегом мы наверняка найдем общий язык, но что-то почти физически не пускает вниз по ступенькам, что-то противится, меня вдруг осеняет подобие догадки... Я замираю на месте, а потом, плохо соображая, волокусь обратно к нам во двор и устраиваюсь на одной из скамеек.
Светка вовсе не хочет со мной расставаться, взбудораженно прикидываю я. Может быть, она вообще не звонила Нелли, а просто разыграла для меня этот монолог! Версия не слишком убедительная, но сейчас я почему-то готов в нее поверить... Это проверка на прочность! Проверка на подлинность чувств! Я не должен никуда ехать! Но что я должен сделать? Вернуться к Светке, попросить прощения? Но в чем же я виноват, в таком случае?
И потом, я просто за нее беспокоюсь... Светка и так все эти дни как сама не своя, одиночество ей сейчас ни к чему. Она прогнала меня в сердцах, сгоряча, ей совсем неохота так надолго со мной расставаться. Кто ей кофе-то будет варить, в конце концов? И этот звук, этот злосчастный хлопок в ладоши, вовсе уже не кажется знаком пренебрежения... Воображение рисует грустную картину: сосредоточенная Светка за монитором, запамятовав, что меня нет, хлопает в ладоши - а в ответ тишина... Она определенно погорячилась, наверняка вот в эту самую секунду она раскаивается в своем скоропалительном решении, а пойти на попятный не позволяют гордость и застенчивость... Впрочем, пусть немного поскучает в одиночестве! Не пойду в подъезд, останусь во дворе - спустится Светка, к примеру, в магазин за сигаретами, а тут такой сюрприз на скамеечке! Наверняка ведь обрадуется, хоть и виду, скорее всего, не подаст...
Лязгает дверь подъезда, выходит Светка с незажженной сигаретой во рту, чиркает пламенем, затягивается, глядит в небо, потом замечает меня на лавке...
- Курить будешь? - Светка садится рядом, протягивает пачку и прикуривает мне, свободной ладонью прикрывая огонек от ветра, - Ссыкотно к малознакомым людям ехать, да? Сидит весь такой в раздумьях...
- Света, - морщусь я, - Ну что опять за выражения...
- Серега, в натуре, я художественный перевод делаю, надо ж как-то уравновешиваться! А ты знаешь, уже начало десятого, сейчас темнеет поздно. И не заметишь, как ночь. Ты бы поторопился. А то весь ужин без тебя съедят. Да и неудобно, кто их знает, во сколько ложатся. Я Нельку предупредила, что ты будешь через час-полтора. Поторопился б.
- Света, я никуда не поеду, - быстро говорю я.
- Ну что опять за фокусы, мы же договорились. Я тебя по-хорошему попросила. Хочешь по-плохому?
- Это как? - вздрагиваю я.
- А то не знаешь, - спокойно отвечает Светка.
- Но ведь мы решили... Ты сама решила... Что это пройденный этап. Что мы больше никогда, ни при каких обстоятельствах...
- Давай только без этого вот пафоса твоего любимого, хорошо? Да, я решила освободить тебя от наказаний при условии, что ты будешь слушаться. Но ты не слушаешься. Какой же выбор ты мне оставляешь? Утром и днем косячишь, а теперь, на ночь глядя, я вообще в идиотском положении! На, звони Нельке, выкручивайся как знаешь, - пожав плечами, Светка протягивает телефон.
- Нет. Погоди. Постой. Позвони сама! Пожалуйста! Скажи, что ты передумала. Я их не знаю совсем. Это ведь твоя сестра!
- Это ведь ты передумал, а не я! Звони давай. А лучше езжай. Езжай-езжай. И волки будут сыты, и овцы целы.
- Это ты к чему?
- Ни к чему. Поговорка. Езжай! Езжай сейчас же! Хорош курить, езжай! - Светка выдергивает у меня изо рта сигарету, швыряет окурок на асфальт, яростно затаптывает...
- Света, если я могу чем-то...
- Можешь! Скройся!!!
- Нет, я никуда не поеду, - снова повторяю я.
- Не поедешь? Хорошо, оставайся, но я тебя отстегаю. Раз такое дело.
- Хорошо, как знаешь, - киваю я.
- И не просто сегодня отстегаю один раз. Раз ты так со мной поступаешь, вероломно, я в долгу не останусь. Мы вернемся к прежней жизни. Ты еще пожалеешь, что к Нельке ехать забоялся, да поздно будет. Я буду стегать тебя настолько часто, насколько сочту необходимым. Думала, по-хорошему можно с тобой. Понадеялась. Подумала, в кои-то веки что-то через голову доходить начнет, не только через попу. Выходит, ошиблась. Что ж, значит так и будем все разъяснять единственным доступным тебе языком. Через попу. На, выкручивайся, можешь наплести любой чепухи, только меня не впутывай, - Светка вызывает Нелли и протягивает телефон.

***

Давным-давно, в первый год знакомства, у нас со Светкой сама собой сложилась одна не то забава, не то игра. Как-то раз, шнуруя ботинок перед тем как выходить, Светка напомнила мне о какой-то бытовой мелочи - то ли это была просьба, то ли пожелание... Случайно получилось в рифму. Мы оба рассмеялись, и я лихо сымпровизировал в ответ лаконичное двустишие. С тех пор мы частенько так развлекались в отсутствие более серьезных дел и, надо сказать, достаточно преуспели в этом занятии. Ни я, ни Светка никогда не увлекались поэзией - стихов читали мало, и сочинять не пробовали - однако в нашем общении как-то сам собой приоткрывался этот ресурс, и рифмованная речь (размеров, впрочем, мы не соблюдали) струилась легко и привольно, опережая мысль - мы только и успевали дивиться этой легкости, этой непринужденности. Однажды поздней весной у меня на даче (к тому моменту мы были вместе уже пару лет) Светка, начитавшись, видимо, в очередной раз духовной литературы, предложила попрактиковать молчание - благо, условия позволяли. Мы отключили мобильники и заперли языки на замок. Казалось, будет сложно - однако вышло легче некуда, нам даже не пришлось писать друг другу записочек, мы понимали друг друга с помощью взглядов и кивков, реже - жестов. Топили печь, готовили еду, ели, гуляли, слушали музыку, вечерами читали книжки каждый под своей настольной лампой, подолгу занимались любовью, просто лежали в обнимку... Если сначала меня все-таки донимали различные соображения, которыми хотелось поделиться - то к концу второго дня говорить расхотелось вовсе. На третий день Светке нужно было сделать кое-какие звонки, что, увы, положило эксперименту конец. Тем не менее, нам по-прежнему не очень-то хотелось друг с другом разговаривать - будто бы все было ясно и так. Стояло солнечное утро, мы ушли далеко в лес, долго шли в тишине, взявшись за руки. Сверкала роса, трепетели травинки и только-только раскрывшиеся листики... Светка залюбовалась на муравейник и как-то высказалась на эту тему - в рифму, приглашая меня в соучастники. Следующие пару часов, до самого возвращения из леса, мы общались исключительно стихами. Видимо, двухдневное молчание сыграло роль, и получалось на сей раз особенно головокружительно - ни я, ни Светка явно не ожидали друг от друга (и от самих себя) таких прорывов. Когда вернулись, я бросился на поиски ручки с бумагой - хотелось срочно зафиксировать те обрывки, что не забылись, но Светка категорически воспротивилась. Я ждал, что она укажет мне на мою гордыню, на то, что эти наши вирши перед лицом вечности ничего не стоят, и все в таком духе. Но Светка ответила иначе - она ответила, что это было дейстительно нечто потрясающее и очень личное, и что ей не хотелось бы предавать бумаге настолько сокровенные вещи. Мало ли когда и у кого в руках окажется этот листок? А стихи улетучивались из памяти строчка за строчкой, и сперва их было мучительно жаль, а потом я вдруг успокоился - чего уж там, летите, милые... С тех пор мы больше никогда не говорили в рифму и даже не вспоминали об этом вслух. Видимо, оба чувствовали, что настолько здорово уже вряд ли когда получится. Но сквозь все наши ссоры, сквозь обиды и недопонимания, сквозь боль - меня всегда поддерживало и выручало это воспоминание, это весеннее утро, когда мы шли, взявшись за руки, и говорили стихами. Вот и сейчас, когда спустя четыре долгих гудка я слышу, наконец, приятный, но такой чужой голос Нелли, я вновь вспоминаю тот день и вдруг убеждаюсь, что все сделал правильно, что мне и впрямь не надо было никуда ехать, что я с радостью заплачу любую цену просто за то, чтоб оставаться рядом со Светкой.
- Алло.
- Нелли?
- Да, это я, а кто говорит?
- Нелли, это Сергей.
- Ох, точно, прости, не узнала! Давно не виделись! Ты скоро? Мы в твою честь уже пирог испекли. Ты вышел из метро, да? Сориентировать? Значит, так: видишь торговый центр? Ты должен обогнуть его справа.
- Нелли. Прости меня, пожалуйста. Я не приеду.
- Да? - по этому "да" я не могу понять, расстроена Нелли или нет, - А почему? Что-то случилось?
- Понимаешь... - я лихорадочно ищу слова, - Мы тут со Светкой решили, - сидящая рядышком Светка подносит к моему носу кулак, и я поправляюсь, - Нет, не мы со Светкой, а я сам так решил, что наверняка стесню вас... Мне просто неудобно... У вас своя жизнь, свои дела...
- Сергей, ну зачем ты так, - ласково отвечает Нелли, - Мы будем рады. Честно-честно. У нас для тебя отличная комната. Мы даже кровать тебе нашли. Поверь, тебе будет комфортно. Вы с Олегом подружитесь, да и мы с тобой получше друг друга узнаем. Зачем стесняться? Приезжай, а там видно будет! Не понравится - вернешься к Светке в любой момент, какие проблемы?
- Нелли. Понимаешь. Тут есть еще причина. Мне не хотелось бы покидать Светку в такое непростое для нее время. Она сейчас полностью в работе, и ей рядом нужен человек, который...
- Сергей, очень классно, что ты такой заботливый, но как раз этот момент мы с сестрой подробно обсудили. Ей сейчас, напротив, никто не нужен рядом, пусть это не прозвучит обидно. Всякому человеку иногда нужно побыть одному. Надо уважать такое желание. Я, допустим, от Олега иногда устаю, и он от меня. Это норма! Так что за Светку не беспокойся. Она сильная у нас. Выдержит неделю без тебя, не парься.
- Нелли. Боюсь, я не очень точно выразился. Я как бы не имею морального права ее покидать. Я как бы запретил себе это. Хотя Светка и может быть иного мнения, но...
- Угу, я поняла. Хочешь остаться под теплым крылышком. Так бы сразу и сказал.
- Нет-нет, я...
- А чего отнекиваться? Думаешь, тут есть что-то обидное, унизительное? Просто ты ее любишь. Крепко-крепко. Как там в Библии? "И станут муж и жена одна плоть". Вот у вас примерно это самое. Вы молодцы. Я вам даже завидую. Ну и ладно, не приезжай. Сами пирог съедим. Больше достанется.
- Нелли. Ты не обижаешься?
- Ну что ты, какие обиды. Только вот у меня вопрос к тебе один. Светка-то сама как твое решение восприняла? Не рассердилась? Или она еще не в курсе? Ты уж с ней поаккуратней...
- Да, я стараюсь поаккуратней. Свет, ты рассердилась? - пихаю я локтем в бок соседку по скамейке.
- А как же, - важно заявляет Светка.
- Кажется, рассердилась... - говорю я в трубку.
- Ну, вот, - сокрушается Нелли, - Зря ты с ней так. Не щадишь. Приехал бы к нам, пожил... А теперь опять ругаться начнете, знаю я вас.
- Нет-нет, - спешу я успокоить Нелли, - Ругаться, кажется, не начнем. Светка избрала другой путь.
- Накажет тебя, да? - интересуется Нелли.
- Нелли, мне не хотелось бы вот так, по телефону...
- Отстегает? - уточняет Нелли.
- Да.
- Что "да"? "Да" - отстегает, или "да" - накажет, но не отстегает, а каким-то другим способом накажет? Сергей, ответь, пожалуйста, мне это важно знать.
- Отстегает.
Слышно, как Нелли глубоко вздыхает.
- Ну, что ж, поздравляю. Вернулись на круги своя. Чего затих?
- Я просто не знаю, что сказать.
- И я не знаю, Сергей. Но Светке, видимо, виднее. Не умеет по-человечески. Несчастная она... И ты несчастный. Жалко вас.
- Самому жалко.
- Кого тебе жалко, Светку или себя?
- Обоих.
- Светку жалей, себя не надо. Тебе такое детство и не снилось.
- Да я знаю...
- Ладно, тут Олег меня хочет, не могу говорить. Берегите друг друга, ладно? Сестру мою береги, хорошо? Обещаешь?
- Обещаю.
- Обнимаю вас. В гости как-нибудь заходите.
- Нелли, я совсем забыл тебя поздравить... Ты ждешь ребенка, это так прекрасно...
- Спасибо. Пока. Сестре привет. От меня передай, чтоб не чересчур лютовала с тобой, хорошо? Все, пока!
- Пока, - прощаюсь я, но в трубке уже короткие гудки.
- Уф, - выдыхаю я, - Ну как, нормально поговорил? - обращаюсь к Светке.
- Высший класс. Пять баллов, - бурчит Светка себе под нос, чеканя камушек носком кроссовка, - О, пятнадцать раз начеканила. Можешь так?
- Только если стоя. Да и темновато уже здесь.
- Угу. Ну чего, пошли домой?
- Света.
- Угу.
- Нелли передает тебе привет.
- Спасибо.
- И просила передать, чтобы ты со мной... Как это она выразилась... Не лютовала чересчур, во.
- Угу. Жалеет она тебя. А зря. Ну что, пошли домой, - Светка, поднимается со скамеечки и направляется к подъезду. Я следую за ней.

***

Мы живем на третьем этаже "сталинки" без лифта. Тысячи раз я проделывал этот путь вверх и вниз от двери подъезда до квартиры, но, кажется, это знакомое наизусть восхождение ранее никогда не доставляло столько волнения - с трудом дается буквально каждая ступенька. Светка поднимается впереди меня, интервал между нами - около половины лестничного пролета, и я стараюсь, чтобы он не удлиннялся и не сокращался. Колотится сердце, пересыхает в горле, тело плохо слушается, я смотрю то и дело под ноги, боясь оступиться, хотя где здесь можно оступиться... Параллельно я прокручиваю в голове разные сценарии того, что произойдет сразу вслед за тем, как мы со Светкой переступим порог квартиры. "Что, испугался?" - скажет мне, допустим, Светка, вешая на крюк свою куртку, - "Не бойся, я просто пошутила, но в следующий раз будет не до шуток," - и пригрозит мне пальцем на будущее. А что, она вполне способна просто припугнуть, ограничиться угрозой, один раз так уже было. Второй сценарий: как ни в чем не бывало мы снимаем куртки, проходим на кухню, я ставлю чайник, начинается разговор о чем-то постороннем... А там, глядишь, и пронесет. Или хоть отсрочку получу - будет время настроиться, собраться с мыслями... А то и Светку переубедить! Все легче, чем вот так, сразу, с порога. Третий сценарий, характерный для последних нескольких дней: Светка, почти позабыв о моем существовании, устремляется в "кабинет" к вожделенной работе, а я остаюсь снаружи ждать ее хлопков...
Но вот и дверь. Светка поворачивает ключ в скважине, проходит в коридор, включает свет, разувается, вешает куртку, я следую ее примеру, - затем Светка проходит в нашу спальню, включает люстру - действительно, без света уже темновато - стоя на пороге спальни, она широким взмахом руки приглашает меня войти, я захожу в спальню, прикрываю за собой дверь и молча смотрю на Светку.
- Ну, чего ты на меня так уставился? - делает Светка большие глаза, передразнивая мой взгляд, - Раздевайся.
Я с трудом удерживаюсь от соблазна сказать или сделать откровенную глупость. Спросить, например: "А это еще зачем?" Или: "Ты серьезно?". Или: "А может, все-таки не надо?". Или: "Ты точно этого хочешь?" Разрыдаться. Захохотать...
- Пить. Пить хочу, - шевелю я пересохшими губами.
Светка выходит в кухню и через полминуты возвращается со стаканом воды. Я залпом выпиваю воду и ставлю пустой стакан на стул возле кровати.
Светка тихо вздыхает. Я раздеваюсь ниже пояса и аккуратно вешаю предметы одежды поперек спинки стула. Краем глаза отмечаю в руке у Светки так хорошо знакомый мне обрезок провода. Когда, в какой именно момент он оказался у нее в руке?
- Ну же, не тяни резину, - кивает Светка на кровать.
Я ложусь ничком на кровать и задираю футболку.
- Руки на затылке сцепи в замок, - командует Светка, - Лицо отверни от меня в другую сторону, не хочу глазами встречаться. Оба локтя пусть касаются кровати. Замок не расцепляй. Расцепишь - все пойдет по новой. Разрешаются вскрики и стоны, в общем, любые звуки, но только не слова. Болтай ногами, если невмоготу, это тебе иногда помогает. Только высоко не задирай, а то попаду куда-нибудь случайно не туда.
Светка проходит вдоль кровати к окну и плотно сдвигает шторы.


***

Спустя минут сорок мы спускаемся в пиццерию в подвале нашего дома. Людей там нет, один бармен за стойкой. По радио - блатняцкие куплеты.
Бармен салютует нам взмахом руки - бывает, мы сюда заглядываем, когда неохота готовить, и, опережая нашу просьбу, убавляет звук радио.
Столики разделены широкими дубовыми диванами с высокими спинками, и мы занимаем один из столиков подальше от стойки. Заказываем на двоих пиццу и апельсиновый сок.
- Ну что, как сидится, - задает Светка традиционный вопрос.
- Нормально. Тут подушка, - спокойно ответстувую я.
А в голове никак не угомонятся видения прошлого десятиминутной давности - вырванные с кровью куски мяса, раскаленное добела железо, струящийся на кожу крутой кипяток, тонкие лезвия, кромсающие беззащитную мякоть... Меня до сих пор мелко трясет, хотя я прекрасно знаю, что сам выдумал все эти ужасы, что не потерял ни капли крови, и что спустя всего три-четыре дня у меня на теле не останется ни одной темно-лиловой полоски.
- Ты знаешь, я даже рада, что все так повернулось, - признается Светка, отпив через соломинку половину содержимого стакана сока, - Как-то удалось, наконец, на время выдворить из башки этот треклятый перевод. На тебя переключилась. Ты, кстати, ужасно реагировал. Дрыгался, орал как ненормальный. Хотя я стегала тебя не сильнее обычного.
- Отвык, - оправдываюсь я.
- Будем привыкать, - обещает Светка с полным ртом, приподнимая брови для пущей выразительности, - Но все-таки объясни мне, - требует она, прожевав, - Объясни мне свою панику. Помнишь, в подъезде по лестнице поднимались? Ты буквально источал животный ужас, я спиной чуяла. С одной стороны, все правильно. Наказание должно внушать страх. Иначе это не наказание. Но. С другой стороны. Наказание - это ведь не конец света! Оглянись вокруг, жизнь продолжается. Поешь, попей. Откусил хоть кусочек? Вкуснятина.
Размышляя над тем, чего бы ответить, я беру с тарелки кусок пиццы, прожевываю и глотаю.
- О! Я понял! Понял, почему боюсь... Я боюсь, что ты никогда не остановишься... Что это будет длиться вечно... Ну что я могу сделать, такой вот дурацкий подсознательный страх.
- Нет, Сергей, - серьезно отвечает Светка, - Напрасно ты так. Я всегда знаю, когда остановиться. Всегда в адеквате. Проблема лишь в том, что мы по-разному оцениваем соразмерность наказания проступку. При всех твоих самых что ни на есть реальных муках совести - при всех твоих абсолютно искренних терзаниях и осознании вины - ты все равно склонен полагать, что сполна ее искупил в тот момент, когда я полагаю, что ты искупил свою вину всего на треть или даже на одну пятую, понимаешь? Ты заранее себя прощаешь, задолго до меня! Но подумай, кто кого наказывает? Я тебя или ты сам себя?
- Ты меня, конечно. Ты.
- Во-о-от. У тебя мания контроля. Отпусти себя! Тобой занимаюсь я, сие есть моя обязанность и святой долг. А ты вообще не должен никак себя оценивать, судить, прощать! Верь мне просто.
- Я боюсь потерять сознание... Боюсь проблем с сердцем... Перед началом у меня всегда так бьется сердце... Как бы чего не случилось...
- Ну, это детский сад. Здоровый парень, - Светка допивает сок и отставляет вбок пустой стакан, - Ты мне лучше вот что скажи. Помнишь, ты как-то разоткровенничался вскоре после нашего знакомства... Что находишь эротичными боль, унижение, все такое. Что мечтал бы это испытать. Стеснялся еще так трогательно. Когда я начала регулярно тебя стегать, мечты подуспокоились. Потом и вовсе испарились без следа. Ты был согласен на все, лишь бы я тебя не отстегала лишний раз. Помнишь, как-то со слезами на глазах умолял о помиловании - когда я даже еще не начала тебя стегать, а просто приняла такое решение? Но за последний год - или полтора, да? С ума сойти, полтора года... За весь этот период я ни разу тебя не отстегала. Мечты не возвращались?
- Нет, ни разу, - спешу ответить я, - Все последние годы мне дурно от одного вида провода или сложенного вдвое ремня, от одного слова "наказание"...
- И это для тебя уже не эротично?
- Нет. Совсем. Честно.
- Интересно ты рассказываешь, - Светка доедает последний кусок, - А ведь есть на свете такие люди - мазохисты, кайф от боли ловят, от унижений, выходит, ты не из их числа?
- Да не существует, Света, никаких мазохистов, - изрекаю я.
- Да как это не существует? Сам же мне ихний форум показывал. Стегают друг дружку, фотки выкладывают, смайлики фигачат, лайки... Веселуха!
- Да все они мечтатели, Света. Даже те, кто вовсю практикуют. Я сам таким же был до нашей встречи. Ну, как тебе сказать... Для них это понарошку - вина, раскаяние...
- Угу, я поняла. У них не как у нас.
- Не как у нас.
- Ну а я не мечтала никогда, не фантазировала ни о чем таком. Просто ты мне вот такой достался. Необработанный алмаз.
- Свет, а ты вообще о чем-нибудь мечтала? Когда-нибудь? Ну, в детстве?
- Да не особо. У меня склад другой, я реалистка. Как ты мог легко убедиться за эти годы. Хотя погоди-ка... Знаешь, была у меня одна такая странная мечта. Лет до девятнадцати. Не то, чтоб прям мечта-мечта, но иногда приятно было подумать в эту сторону. Пофантазировать.
- Ну-ка, ну-ка...
- Да ничего особо интересного. Ни секса, ни эротики. Я мечтала о путешествии. Мечтала в Африку поехать.
- Не ходите, дети, в Африку гулять?
- Ну да, что-то такое, из раннего детства... Даже не знала, в какую хочу страну. Просто нравилось представлять все это. Ну, ты понял. Чужие люди, чужой язык.
- Черные все...
- Черные, да! Я представляла, девочка из в общем-то приличной семьи, как окажусь вдруг среди этой необычайной разрухи, среди необыкновенной нищеты... Как загляну этим людям в глаза... Людям, которые даже не осознают масштабов своего бедствия... Для них ведь это обычная жизнь, нормальная. Представляла себя в местном поезде, ну, типа пригородной электрички - с выбитыми стеклами, где некуда ступить, где люди спят в проходах и друг у друга на головах, все загажено, замусорено, все дымят прямо в вагоне, лузгают семечки, или чего там у них...
- Сорго.
- Как ты сказал? Сорго? Видишь, какой ты умный, я и не знала.
- Так поехала бы волонтерить. Знаешь, сколько программ.
- Нет-нет, я не мечтала помогать. Не мечтала строить школы, больницы и все такое... Просто думала сгонять на пару недель, местную жизнь понаблюдать. Но это, во-первых, было бы небезопасно, и в любом случае все бы обращали внимание, пальцем показывали...
- Мда. Ты мне никогда об этом не рассказывала.
- Да это мелочь, в общем. Подростковые бредни. У меня это быстро прошло.
- А почему прошло, Свет?
- Я изменила отношение к человеческому горю. Оно потеряло для меня какую бы то ни было притягательность. Вся эта романтика неблагополучия... Я больше ничего такого не чувствую. Могу помочь - помогаю. Не могу - значит, это меня не касается.
- А как ты к этому пришла?
- Ну, пришлось столкнуться кое с чем по жизни. Приключилась со мной одна история невеселая. В Африку с тех пор не тянет.
- С чем пришлось столкнуться? Ну пожалуйста, ну расскажи!
- В другой раз. Ну, чего, все съели, выпили, пора баиньки? - Светка поднимает руку, прищелкивает пальцами, и официант приносит счет.


***

Я принимаю душ, гашу по квартире свет, ложусь под одеяло к Светке. Та лежит на спине, разметав длинные волосы по подушке, и в полутьме не разобрать - открыты или нет ее глаза. Я ложусь рядом с ней на спину, касаюсь пальцами ее ладони, и она берет мою руку в свою - значит, не спит... Я мягко высвобождаю руку, глажу Светку по руке, к плечу, провожу ладонью по ее обнаженной груди, продвигаюсь ниже, забираюсь пальцами под резинку трусиков, касаюсь колючей щетины - как вдруг мою руку, преграждая ей дальнейший путь, накрывает светкина ладонь.
- Стоп машина, - смеется Светка в темноте.
- Да ладно тебе, - говорю полушепотом, - раз уж отвлеклась от работы, продолжай в том же духе!
- Прости, - Светка убирает мою ладонь со своего тела, - Не могу я так. Сразу после этого самого... Слишком уж свежи воспоминания, как ты тут, на этом самом диване, дергался, извивался. Пока стегала.
- Но разве это не притягательно? Мужчина, стойко терпящий боль ради возлюбленной...
- Особой стойкости я не заметила, вообще-то.
- Но я ведь все вытерпел, до конца, целиком! Замок на затылке не расцепил, пощады не попросил! - продолжаю я вполголоса.
- Таково было условие, - будто оправдывается Светка, - Если бы ты его нарушил, схлопотал вдвое больше. Я бы тебя зафиксировала. И тебе было бы уже окончательно некуда деться. Пошли на кухню сигарету покурим? Все равно не спится.
- Да ну, сколько можно курить. Я уже зубы почистил.
- И я почистила. Ладно, давай просто поболтаем, - Светка включает в изголовье маленький светильник, отбрасывает подушки и садится, облокотясь на диванную спинку, притянув колени к груди и задрапировавшись одеялом до самого подбородка, - Вот скажи, ты на фига сейчас ко мне полез? Тебя снова надо отстегать?
- Нет. Не надо, - я встаю с постели и принимаюсь ходить взад-вперед.
- А может, надо? Все-таки меньшее из зол. Ого, ну и разукрасила я тебя, - наблюдает Светка мои перемещения, - Нет уж, обождем покамест...
- Меньшее? Но все-таки зло? - я располагаюсь на стуле, пристроив ноги на край кровати.
- Конечно, зло. А ты как хотел? Мне ведь жалко тебя. А приходится жестить. Ненавижу делать больно. Даже мясо два года не жрала, зверушек жалела. Эх, Серега, родной человечек, покрестился бы, вместе бы в храм ходили, вместе из храма... Тогда бы точно стегать не пришлось!
- Ну, ты понимаешь, это ведь внутренне должно назреть.
- Да ни фига! Просто начни - без веры, без всякой внутренней подготовки! Службу стой, посты соблюдай. Исповедуйся, причащайся. И не заметишь как понравится. И на одном языке с тобой, наконец, заговорим. И я тебя пальцем не трону, даю торжественную клятву.
- Даже если буду косячить? - улыбаюсь я.
- А ты не будешь косячить, ты разучишься! - воодушевленно мечтает Светка, - А пока что-то не разучиваешься никак. За грехи ты мне, что ли, такой достался... Впрочем, ты об этом ведь и мечтал, о безжалостном обращении. Ну вот и домечтался. "Домечтался..." Звучит вроде неплохо? - последний вопрос Светка задает будто уже сама себе и вдруг начинает теребить себя за верхнюю губу и перебирать ногами под одеялом, - Знаешь, мне тут пришло в голову кое-что... Я вдруг поняла как перевести одно место... Это надо записать. Прости, я в "кабинет". Минут на десять, не больше. Хочешь спать - ложись. Я скоро.
- Да не хочу я вроде спать...
- Ну, займись, чем хочешь. Футболочку кинешь из шкафа?
Нырнув в футболку, Светка скрывается в "кабинет", откуда незамедлительно раздается клавишный стрекот. Я гашу светильник и иду на кухню. Стою в раздумье минуты две и вдруг слышу хлопок в ладоши. Нежданно-негаданно этот звук наполняет меня самым неподдельным ликованием.
Сияя довольной улыбкой, я застываю на пороге "кабинета" в ожидании распоряжений. Но Светка ничего не говорит, просто смотрит и немного грустно улыбается в ответ.
- Ничего, - произносит она наконец, - Я так. Проверить, здесь ты или нет. Ты свободен, - согнав с лица улыбку, Светка поворачивается к монитору.

Спасибо, feyerverk! С удовольствием читаю Ваши новеллы....

Спасибо.Жизнь со Светой очень красиво и честно опи...изображена.интересно)

Спасибо! А хорошо же!

спасибо читателям)